— Голова у мужчины должна быть чистая и пушиться!.. Если у мужчины сальные волосы — он для меня вообще не мужчина!..

Кажется, Кученога уже отчитывали за давно не мытую башку.

— Н-н…

— Глава подполья!.. — в мистическом восторге восклицала Ника. — Это значит — чёрное кашемировое пальто!.. Шляпа с мягкими полями!.. Белое кашне!.. Но не пиджачок!.. Пиджачок снижает образ!..

Тут Кученог окончательно уяснил, что за Никой ему не поспеть в любом случае, и попробовал приступить к делу напрямик, минуя светскую беседу.

— Д-д… — начал было он, но тут в руке у него откуда-то взялась бутылка чумахлинского шампанского — и пришлось её вскрыть. Ахнуло, как при покушении. Буйно закудрявилась пена, и Панкрата внезапно посетила тоска профессионала по навинченному на горлышко глушителю…

Страшная это штука — профессиональное мышление. Те, что снаружи, разумеется, поняли всё превратно… За распахнутым настежь окном мотнулось нечто вроде гигантского маятника — спецназовец на верёвке. По счастью, Панкрат Кученог сидел к происходящему спиной — поэтому обошлось без жертв. А то бы снял влёт. Чисто рефлекторно…

Впрочем, спецназовец оказался приметлив и сообразителен. Уже отмахнув полпути, он разглядел, что в руках Панкрата не пистолет, а бутылка. Ухитрившись в последний момент изменить траекторию, отважный контрразведчик с маху вплющился в стену рядом с окном и, видимо, за что-то там ухватился. Внимания на него не обратили, поскольку шума он произвёл немного, а тут ещё отвлёк нервно задёргавшийся дверной колокольчик.

Ника поставила бокал на столик, выпорхнула в прихожую и распахнула входную дверь. Настежь, естественно…

— Аристарх!.. — в восторге взвизгнула она, бросаясь на шею Аристарху. — Да ты моя умница! Я так тебе благодарна!.. Такая лапушка твой Кученог!.. Общительный! Обаятельный!..

Нет, нужно, конечно, быть Никой, чтобы при всём при том не заметить дюжину наставленных на тебя стволов!

— Ой, да ты с друзьями! — обрадовалась она. — Заходи! И они пусть заходят!..

— Нет… — несколько деревянным голосом отозвался Аристарх. — Я, пожалуй, зайду, а им некогда…

Ника заметно огорчилась, но особо убиваться не стала — всё-таки главной её добычей был сам Кученог…

Завидев непьющего Панкрата с бокалом шампанского, Ретивой остолбенел, а когда наконец пришёл в себя, то обнаружил, что в его левой, свободной от пистолета руке тоже шипит и пенится неведомо как и откуда возникший бокал. Колдовство — да и только!.. Но колдовством это быть никак не могло — с «Красными херувимами» подобные штучки не проходят…

Хотя, если вдуматься, бесцеремонность и напористость мало чем отличаются от колдовства: результаты и в том, и в другом случае — те же самые…

— Ты насчёт домового выяснил?.. — с недоумением спросил Аристарх.

Панкрат хотел ответить, но, разумеется, не успел.

— Ой, домовые!.. — Ника звучно ударила в ладоши. — Это такие лапушки! Такие пушистые, нежные!.. Погодите, не пейте!

Она вновь поставила свой бокал и выскочила в прихожую. Террористы переглянулись. Слышно было, как Ника взбирается на табуретку и распахивает настежь створки антресолей. Затем раздалось обиженное восклицание — и вскоре художница, надув губки, вновь появилась в комнате.