К имевшимся ранее зданиям на центральном проспекте в первой линии, добавились ещё казарма стражи, здание банка и почты, и особняки баронов Пален, Хорнер, Ретер, Убер и баронессы Сенер.

Во вторых от проспекта линиях, по обе его стороны, кроме особняка для Кары, Олег построил особняки для баронов Орвин, Дениз, Шелег, Ньетер и Шверинг, всем тем, кто был теперь намертво привязан к нему хозяйственными интересами. И не только построил, но и подарил, чем привёл в восторг не столько своих партнёров, сколько их жён, стомившихся в своих продуваемых, мрачных, неухоженных и, главное, скучных замках.

Возможность отобрать подаренное у барона Ферма имелась, понимание этого в подсознании владетелей наверняка присутствовало.

Город оживал прямо на глазах. Барону и баронете уже встречались первые жители Пскова. И это не были только военные или кто-то из их семей. Олег уже разрешил строить дома и многим переезжавшим сюда деловым людям, вроде тех нескольких торговцев, что несколько раз приезжали с караванами бим-бомов, и решили перебраться сюда с семьями. Тут было спокойней и, главное, маячила неплохая выгода. Даже один из бим-бомов, Бомариус, присмотрел себе место под дом и лавку, и сейчас, нанятая им бригада строителей, уже заканчивала отделку.

Бимелатус уже тоже задумывался, чтобы обосноваться в Пскове, но решил, что сделает это, когда ему трудно станет водить караваны.

Непременным жёстким требованием барона Ферма было строительство домов только из камня или кирпича. Русских зим тут отродясь не было, так что с отоплением и каменных домов здесь было без проблем.

Кирпичный завод в посёлке-промзоне построил Стерн, один из бирманских купцов, отколовшихся от Замяты. Кстати, бирманцы с деньгами, начали перебираться на земли Олега ещё до его встречи с их королевой.

Увидев барона и баронету, все встречные приветливо кланялись. Без всякой ложной скромности, Олег понимал, что его здесь уважают, а Улю, так просто, боготворят.

Хоть война с баронами и закончилась, но заболевших, травмированных на работах или тренировках всегда хватало, и госпиталь не простаивал. Уля там лечила самые сложные случаи. Все знали её как величайшую целительницу и благодарили Семерых, что те им её прислали.

Олег свои целительские и многие другие свои магические способности, по-прежнему, за пределами узкого круга посвящённых соратников, не светил. Хотя шила в мешке не утаишь, кто-то насчёт Олега догадывался, но, тем не менее, барона уважали и, если честно, то опасались, а вот баронету искренне любили.

Понятно, что такие чувства разделялись далеко не всеми - люди-то разные, но, во всяком случае, в стены Пскова всяких подлецов и преступников Олег старался не селить.

Распределением мест под застройку домов, возле проложенных дорог и коммуникаций, для новых жителей официально занимался городской Голова. Но, в реальности, это приходилось решать самому Олегу, потому что Лейн и тут терялся.

- Как Лешеку удалось к растинцам пристроиться? - Уля вернулась к теме отъезда Нечая в Неров на встречу с приехавшим туда наёмным убийцей, - Не помню, ты или Нечай, рассказывали, что растинцы держатся вместе со своими соплеменниками и чужих в свой круг почти не допускают.