— Погоди, — бросил он напарнику, — не всё сразу. — После чего обратился непосредственно к Леониду, — слышь, свежак, жить хочешь?

При этих словах Погорелов напрягся, готовый рвануть на стволы и продать свою жизнь подороже. Оставалось молиться всем богам, чтобы бронник выдержит незнакомый боеприпас.

— Да не трясись ты, и не тянись к стволу, — спокойно произнёс старший. — Мы тебя не тронем. Убивать свежака — плохая примета. Так, хочешь жить? Ты же, ведь, ни хрена ничего не понимаешь, по глазам твоим вижу, хотя держишься, надо сказать, отлично. Бегун внизу твоя работа?

— Бегун? — переспросил Лёня.

— Мертвяк на лестнице с вскрытым споровым мешком-чесночиной?

— Этот? Моя, — не стал отрицать Погорелов.

— Что с него взял?

— Виноградину мелкую, размером чуть больше изюма. Серо-зелёную.

— Споран, понятно, и куда дел? — спросил второй номер.

— В кармане лежит, — признался Леня.

— Молоток, чутьё иммунного у тебя на уровне, — одобрительно хохотнул безымянный. — Это залог нашей жизни тут. Без этой гадости нам очень плохо, без неё мы болеем. Мы его в водке разводим и пьём. Называется живяк. Он нам тут сильно жить помогает. Вот, глотни, а то, я смотрю, тебе совсем хреново, — он протянул прапорщику пол-литровую алюминиевую фляжку.

Погорелов отвинтил крышку, понюхал, пахло так себе. Он зажмурился и сделал глоток. На вкус оказалось ещё хуже, но он удержал «напиток» в себе, хотя тот рвался наружу. Леонид протянул флягу обратно.

— Ещё пей, — приказал Клык. — Тебе сейчас, чтоб начать нормально соображать, грамм сто нужно выпить.

Леня пожал плечами и сделал ещё один глоток, потом ещё и ещё.

— Тормозни, — скомандовал старший. — Ну как, легче?

— Да вроде как, слабость проходит, сушняк пропал и башка уже не так болит, а то качало как с похмелуги или после контузии.

— Вот и хорошо, — согласился пока безымянный.

— Мужики, а вы вообще кто? — наконец решил задать главный вопрос Погорелов.

— Трофейщики, — ответил Клык, — мародёры из Спокойного, потрошим соты свежие. Ждали товарную станцию, да вот что-то случилось. Поломалась наша сота, вместо неё вот ваш городок появился. На пей и…

— Где? — ошалело спросил Лёня.

— Так, братан, давай сразу в двух словах: если решишь с нами поехать, подробней расскажем, а сейчас — ты больше не дома. Вон там, — он махнул в сторону штаба, — шоссе оно ведёт мимо мёртвого кластера, следом разрушенный аэропорт, лес с озером, а потом Спокойный, так наш стаб называется. Да не вникай, всё позже, просто пойми, что Улей вырвал твой городок из твоего привычного мира и забросил к нам в жопу мира.

— Домой никак, — опережая вопрос Леонида, вклинился напарник Клыка. — Кстати, забудь своё имя и фамилию, у нас тут у всех позывные, погремухи, кликухи, прозвища. Имена только у женщин. Им можно, их меньше. А как ты, говоришь, тебя зовут?

— Леня Погорелов, позывной Сват.

— Не, Сватом ты не будешь, — покачал головой Клык. — Лёня, говоришь? Леонид — царь спартанцев. Ну, царём тебе точно не быть, будешь Спартанцем, а поскольку это длинно, то просто Спарт.

— А можно Прапор, — предложил молодой, — он же прапорщик. Или Импер, потому как империя.