В то время Бидюк уже проявлял признаки психического заболевания, — возможно, последствия двух черепно-мозговых травм. Все его родные единодушно рассказывали, каким он был тяжелым в общении человеком: мрачным, обидчивым, упрямым. В заключении посмертной судебно-психиатрической экспертизы его поведение объясняется ипохондрическим синдромом.

Из допросов родственников Бидюка сотрудники Комитета государственной безопасности узнали, что он, оказывается, собирался еще 7 апреля, на рейсе Днепропетровск — Тбилиси, потребовать у экипажа направить самолет на посадку в Турцию, на аэродром Трабзон, под угрозой взрыва имеющегося у него взрывного устройства, начиненного более чем двумя килограммами взрывчатки. Но из жалости к родным, которые как могли отговаривали его от этого шага, Бидюк тогда, в начале апреля, отказался от исполнения задуманного и в Краснодаре сошел с самолета.

Ненадолго отложил чудовищный поступок… Готовился он к преступлению серьезно: при обыске по месту его жительства, в Днепропетровской области, в сарае было найдено все то, чем пользовался преступник, когда мастерил свою дьявольскую машину. Электролампочки от карманного фонаря с двумя проводами, припаянными к цоколю, батарейка от карманного фонаря, пружинка из трех витков стальной проволоки, провода, охотничий порох марки «Сокол», металлический контейнер, аналогичный тому, в котором Бидюк пронес взрывное устройство в самолет 23 апреля, — все это, бесспорно, детали адской машины, корпус и элементы запального устройства.

Одиннадцать осколков металла — частей контейнера, в котором было заключено взрывчатое вещество и другие мелкие детали взрывного устройства, собранные на месте происшествия, были представлены для исследования комиссии экспертов в составе начальника войсковой части инженер-полков-ника В. В. Комарова; доцента кафедры судебной медицины Военно-медицинской академии, профессора, доктора медицинских наук В. И. Молчанова и профессора юридического факультета Ленинградского государственного университета, доктора медицинских наук В. П. Петрова.

Да-да, это не ошибка: комиссия экспертов в составе инженера и двух медиков должна была решать комплекс вопросов, в том числе и криминалистических. Дело в том, что эксперт В. Ф. Коржевская, проводившая судебно-медицинское исследование трупа Бидюка (а экспертиза была поистине беспрецедентной, поскольку тело для исследования пришлось буквально реконструировать из частей, разбросанных взрывом по самолету и летному полю), отметила наличие на трупе террориста повреждений, которые не могли быть причинены взрывом: у него были сломаны рожки щитовидного хряща с обеих сторон и большой рожок подъязычной кости, — это указывало, скорее всего, на удушение руками, и еще в правой височно-затылочной области головы трупа имелось кровоизлияние, произошедшее от воздействия тупого предмета. Эти повреждения головы и шеи, по заключению эксперта Коржевской, образовались до взрыва.

Вот почему производство комплексной экспертизы, призванной воссоздать в деталях самый трагический момент происшествия на борту самолета, было поручено людям, обладающим опытом и познаниями не только в области медицины, но и в области криминалистики.