Папиллярные линии — это швы между клеточными образованиями и порами, которые развиваются у еще не родившегося плода.

Сага рассматривала овал с лабиринтами завихрений.

Воздух был насыщен серьезностью, ожиданием чего-то судьбоносного.

Нолен снова стянул перчатки, ввел в компьютер пароль, подключил сканер и щелкнул по значку с подписью «LiveScan».

— У меня персональная автоматизированная дактилоскопическая система, — сказал он в никуда, щелкнул по другой иконке и ввел новый пароль.

Он ввел «Вальтер», а потом щелкал мышью до тех пор, пока на экране не появилось цифровое изображение дактилоскопического бланка, заполненного в день задержания. Отчетливые отпечатки пальцев Юрека и обеих его ладоней, сделанные тушью.

Сага старалась дышать ровнее.

Пот стекал из подмышек по бокам.

Нолен пошептал что-то себе под нос и перетащил самый отчетливый отпечаток из «LiveScan» в поисковое окно автоматического дактилоскопирования, щелкнул по табличке «Анализ и сравнение» и тут же получил результат.

— Ну что? — спросила Сага и тяжело сглотнула.

По очкам Нолена скользнул отсвет люминесцентной лампы. Он указал на экран, и Сага заметила, что его рука дрожит.

— Детали первого уровня мутноваты… речь о потоках линий и узоре, — пояснил Нолен и коротко кашлянул. — Второй уровень — детали Гальтона… смотри — длина и сочетание папиллярных линий. Тут мы основываемся только на петле… и третий уровень — это в первую очередь расположение пор, и тут у нас абсолютное совпадение.

— Хотите сказать — мы нашли Юрека? — прошептала Сага.

— Я отправлю ДНК в Линчёпинг, но вообще это излишне. — Нолен нервно улыбнулся. — Ты нашла Вальтера, это, без сомнения, он, дело закрыто.

— Хорошо. — Сага почувствовала, как жгучие слезы подступают к глазам.

Облегчение было наполнено противоречивыми чувствами и пустотой. Сердце все равно билось тяжело.

— Ты все время говорила — ты уверена, что убила Юрека. Почему так важно было найти тело? — спросил Нолен.

— Я могла начать искать Йону только после того, как найду Вальтера. — Сага провела рукой по щекам, стирая слезы.

— Йоны нет в живых, — сказал Нолен.

Сага улыбнулась в ответ.

Пиджак и бумажник Йоны нашел бездомный, обитавший на мысе Стрёмпартеррен в Стокгольме. Сага много раз смотрела запись допроса этого свидетеля. Бездомный называл себя Константином Первым. Обычно он заимствовал какую-нибудь гребную лодку и спал возле вентиляционной решетки.

Константин Первый с длинной густой бородой и грязными пальцами, с застенчивым взглядом и потрескавшимися губами сидел в комнате для допросов и хриплым голосом рассказывал, как какой-то высоченный финн велел Константину Первому держаться от него подальше, потом снял пиджак и поплыл. Константин Первый видел, как он плыл в сторону моста Стрёмбрун, попал в быстрое течение и скрылся под водой.

— Разве ты не веришь, что он погиб? — сосредоточенно спросил Нолен.

— Пару лет назад он позвонил мне… хотел, чтобы я негласно собрала информацию об одной женщине из Хельсинки, — проговорила Сага. — Я тогда решила, что эта женщина имеет отношение к случаю в Бригиттагордене.