, главный американский хит 1966 года. «Аранжировщик, которого они наняли, действительно ничего не умел, — вспоминал Джонс. — Я свел вместе ритм-секцию, и мы оттолкнулись от этого. Аранжировать и в целом руководить студией было гораздо приятнее, чем просто сидеть там и слушать указания». Запись ‘Sunshine Superman’ была также одной из последних профессиональных сессий Пейджа, перед тем как он присоединился к The Yardbirds. Отсюда история — апокрифическая, как оказалось, — которая до сих пор распространена, о том, что именно в тот день на сессии Донована Джонси впервые обратился к Пейджу с вопросом о возможности присоединиться к новой группе, которую, судя по слухам, тот собирал. «Может, мы и обсуждали что-то в те дни, — позже расскажет мне Джонс. — Но не думаю, что речь шла именно о том, что в итоге стало Led Zeppelin. Это больше напоминало что-то вроде „Ну, если решишь собирать группу, звякни мне“, — просто болтовню. Мы оба были еще молоды, и, думаю, одинаково устали быть в тени. Не потому, что жаждали всеобщего внимания, скорее, потому, что хотели реализоваться как музыканты. Творить что-то свое».

После этого Джонс аранжировал струнный оркестр в ‘She’s A Rainbow’ с псевдопсиходелического альбома Stones Their Satanic Majesties Request, хотя и жаловался, что ему приходилось ждать едва ли не бесконечно, пока они появятся на сессии: «Я просто подумал, что они непрофессиональны и скучны». Видимо, не так скучны, как те два дня, которые он провел, работая на студии Abbey Road в феврале 1968 года с Mike Sammes Singers и целым оркестром. Он играл на басу и аранжировал два из шести треков, которые были заготовлены для возможного выступления Клиффа Ричарда на конкурсе песни «Евровидение» того года, включая такое мэйнстримное уродство как ‘Shoom Lamma Boom Boom’. К тому времени, однако, Джонс привык штамповать подобные вещи для тех, кого он называл «командой в бабочках»: Тома Джонса, Энгельберта Хампердинка, Петулы Кларк, Гарри Секомба, Деса О’Коннора… определенно, деньги не пахли для того, кого однажды назвали подающим надежды «новым Джетом Харрисом».

Джимми Пейдж оказался в таком же положении, когда увлечение преимущественно гитарной мэйнстримной поп-музыкой в середине шестидесятых ослабело, а его место заняла мода на духовые и/или оркестровые записи. Пейдж достиг очередного минимума в своей сессионной карьере, и одной из причин, побудивших его неожиданно предложить свою помощь The Yardbirds, когда ушел Пол Сэмвелл-Смит, стало то, что он неожиданно понял, что согласился играть на серии записей, которые планировалось использовать как фоновую музыку для супермаркетов и отелей. Десять лет спустя Брайан Ино сделает забавную вещицу из музыки для аэропортов, но то, что записывал Джимми Пейдж в 1966-ом, было настоящим. Дела обстояли так удручающе, что даже деньги не могли облегчить страдания от творческих ран. Во всяком случае, не в полной мере.

Неудивительно, что Джон Пол Джонс тоже несколько досадовал, что не может делать что-то другое. ‘Межденно сходя с ума’, играя сентиментальный вздор в самое волнующее, самое творческое время в истории популярной музыки. Как и Пейдж, Джонс отчаянно желал принять участие в происходившем в Лондоне и где бы то ни было, как то делали The Beatles, Pink Floyd, Cream, Хендрикс и прочие. Однако в отличие от Пейджа он не знал, как подступиться к этому, думая, что он уже упустил свой шанс. «Это уже слишком», — жаловался он своей жене Мо. Но он не демонстрировал настоящего стремления что-либо изменить. Даже когда она ответила ему, показав статью в Disk & Music Echo, в которой говорилось, что Джимми Пейдж ищет музыкантов, которые готовы присоединиться к нему в новой версии The Yardbirds, он сначала только отмахнулся. «Я был сыт по горло сессионной игрой, а моя жена сказала: „Позвони ему“. Я ответил: „Хм, это не очень хорошая идея“. Но она настаивала: „Позвони ему!“ И я позвонил, сказав: „Слышал, тебе нужен басист“, — и он ответил: „Да, и я собираюсь посмотреть певца, который знает ударника, — ими оказались Роберт и Джон. — Я кликну тебя, когда вернусь“».