Это говорит о том, что Грант обладал чем-то большим, чем просто здоровенной тушей. Достаточно сообразительный, чтобы понять, что репутация бывшего профессионального борца только сгустила атмосферу устрашения, в которой он любил орудовать против тех, кто, по его мнению, мог проявить нечестность в сделках с ним, он также был достаточно чувствителен, чтобы в 1971 году его задела статья в Daily Mirror, претендовавшая на «разоблачение» его прошлого в «борцовской игре». Он говорил, хотя и не очень гордился этим, что занимался реслингом «около полутора лет, когда нужны были деньги». Но к тому времени его репутация была надежно установлена, и не только среди журналистов британских таблоидов. После трех лет его правления в качестве менеджера Led Zeppelin он неизменно упоминался в прессе как «зверь», «гигант», старомодный жулик музыкального бизнеса, который выглядел «как телохранитель в турецком гареме», как его недоброжелательно, но не ошибочно описала одна газета. Насмешки ранили тем больше, чем более правдивыми они были. Как и многие крупные люди, Питер Грант был очень чувствителен, особенно по поводу своих размеров и обманчивой общепринятой манеры поведения. Хотя он больше и не представлял себя исполнителем главной роли в фильмах, когда смотрелся в зеркало, но страшилище там он тоже не видел. В действительности, когда ему было глубоко за тридцать и он следил за наиболее финансово успешными событиями в музыкальном бизнесе, ему хотелось стать человеком богатства и вкуса, культурной личностью и иметь возможность так же запросто выпить чашку чая с высшим обществом, как он мог посплетничать с дельцами из Tin Pan Alley.

По словам бывшего промоутера Фредди Баннистера, который работал с Грантом в начале и в конце его карьеры с Zeppelin, «у Питера сейчас такая репутация, словно он гангстер, конечно, он был довольно ужасным и пугающим в свои последние дни у руля Led Zeppelin. Но в молодости он мог быть практически джентльменом, тихо говорящим и очень хорошо воспитанным. Он интересовался антиквариатом, и у нас обоих была страсть к винтажным машинам. Я часто натыкался на него на автомобильных аукционах, и мы весело проводили время вместе. Конечно, всегда помнишь об этой его другой стороне. Когда доходило до переговоров по поводу Zeppelin, он в самом деле мог быть очень решителен. Но не так, как позже, когда он действительно стал очень мерзким. Но, конечно, в этом виноваты наркотики».

Также необходимо вспомнить, что Питер Грант вышел из эпохи, когда бухгалтеры и юристы еще не захватили музыкальный бизнес. Которую его бывший наставник Дон Арден, абсолютный браконьер, ставший лесником, называл «дни Дикого Запада музыкального бизнеса». Или, словами кое-кого, с кем Грант позже дружил, менеджера Dire Straits Эда Бикнелла: «Во времена Питера деньги засовывали в орган Хаммонда и делали рывок к границе». Как однажды сказал Микки Мост, «[Питер] был мечтателем и гнал вперед». Он также был умен и мог произвольно фонтанировать цифрами и фактами из контракта. Если это не срабатывало, он брал пример с Дона Ардена и ставил тебя к стенке, угрожая. Однако в отличие от Дона, который провел военные годы, симулируя болезнь в армейских казармах в сотнях миль от линии фронта, Питер не наставлял на тебя ружье — во всяком случае, не сразу. Но он ничуть не беспокоился, когда видел его, и конечно, не в Америке, где с ними встречаешься на каждом шагу. Еще более пугающим его поведение делал его неожиданно мягкий голос, удивительно высокий, даже когда он кричал, и красивые коровьи глаза с длинными ресницами, которые суживались в непроницаемые щелки, когда он злился. По Америке прошел слух еще задолго до появления Led Zeppelin: Питер Грант не спорит. Он просто говорит тебе, что к чему. А если это не срабатывает, показывает тебе — лично.