Устала, легла. Голова уперлась во что-то твердое. Что у нас там? Мой меч. Ну и что мне прикажешь с тобой делать? Ржавый металлом лежал себе на травушке и не думал отвечать. Делать нечего. Набрала песочка в руки и давай его тереть приговаривая: «Моем, моем трубочиста чиста, чиста, чиста, чиста. Будет, будет трубочист, чист, чист, чист, чист».
Часа два потратила, чтобы отчистить от ржавчины. Окунулась, после тяжких трудов. Немого полегчавшую накидку повесила на ветки сушиться, все же так будет быстрее, чем на земле. И решила перекемарить, до заката время еще было много.
Проснулась я от холода. Проспала. Солнце уже село. Вещи все высохли. Одела со скоростью солдат в армии. А вот накидка еще была сырая. Но делать нечего, в руках ее нести тяжелее и неудобнее чем на себе. Одеваю. На все про все мне хватило минуты две. Цепляю меч на пояс и бегом к крепости.
Мост поднят, ворота закрыты. Не подойти не постучать. Давай я орать и просить впустить меня. В ответ мне в очень нелицеприятной форме посоветовали заткнуться и ждать утра.
Так сидя напротив закрытых ворот и заснула. Проснулась от того, что меня трясут за плечо. Открыла глаза. Рядом стояли гийран Илх и лаэш Лэтрен. Грозные такие стояли. Злые. Потихоньку встала.
— Доброе утро.
Со злых, лица стали недовольные. А лаэш вообще скривился, вроде как кусок лимона проглотил.
— Ты пытался сбежать?
— Нет, я на речку ходил и не успел вернуться до заката.
— Зачем?
— Что зачем?
— На речку, зачем ходил?
Как я и думала, сила есть, а ума, похоже, нет. Элементарных вещей не понимает.
— Покупаться, постирать.
Теперь уже и гийран скривился недовольно.
— Я же тебе сказал, где можно помыться.
— Да в тех бочках, месяц воду не меняли. Помывшись в них, еще грязнее будешь. Да и покупаться хотелось.
— Накупался?
— Да.
— А опоздал то чего? Не видно, что солнце садиться?
— Я уснул и проспал.
За меня вновь взялся лаэш.
— Ты всю ночь тут просидел?
— Ну да, я попросил меня впустить, а мне сказали утра ждать.
Дарх взглянул на стражей у ворот, те слушали наш разговор и сейчас усилено махали головами, подтверждая мои слова.
— Ты понимаешь, что с тобой здесь ночью могло случиться?
— Нет, а что?
Гийран только тяжело вздохнул и закатил глаза к небу. А вот лаэш, скрестив руки на груди, уже печально взирал на меня сверху.
— Начиная с того, что на тебя могли напасть звери. Ну и заканчивая атакой арахов. Эта ночь могла быть последней в твоей жизни.
Я удивленно на него уставилась. А я же действительно, абсолютно не думала о нападении животных. Уже несколько ночей провела в этом мире в лесу. И ни разу не всплыла мысль об опасности. Вот что значит городской человек, двадцать первого века. Века, где в лесах кроме белок и ежей вряд ли еще кого встретишь.
Дарх взглянул на гийрана.
— Вот что с ним делать? Нам скоро младенцев будут присылать. С кем мне прикажешь, чуть что, отражать атаку арахов?
На все вопросы Илх ответил только пожатием плачей. И снова грустный взгляд на меня.
— Ты понимаешь, что я должен тебя наказать?
— За что, я же не убегал?
— За опоздание. Возможно, хотел сбежать, но испугался и вернулся. Да и вообще вдруг ты связан с арахами. Встречался с ними, рассказывал все, что видел внутри крепости. Да и ночью просил открыть ворота, чтобы помочь им нас атаковать.