— Волков бояться, тогда не надо и в лес ходить, — недовольный таким разговором заметил Борода, нервно гася в пепельнице сигарету.

— Константинович, я могу хотя бы завтра открыть еще один сейф, чтобы доказать тебе, что я не трушу, но будет ли в нем такая добыча, как сегодня — неизвестно. Преждевременно засветиться — не геройство, а глупость.

— Зачем ты мне говоришь прописные истины, я же не ребенок? — язвительно заметил Борода с вновь пробуждающимся недовольством Сарафаном и уже начиная терять терпение.

— Константинович, ты наш руководитель, я являюсь активным исполнителем, поэтому мы с тобой сейчас должны подумать о тех последствиях, которые нас ждут, когда поймают.

— И какие последствия нас ожидают? — прищурившись и уже догадываясь, куда клонит Сарафан, спросил Борода.

— У нас с тобой по потолку верхняя планка, тогда как остальные отделаются приемлемыми сроками.

После паузы Борода, скрывая волнение, пошутил:

— Веселую картину ты мне нарисовал и, что обидно, она правдивая.

Сарафан, задумавшись, молчал. Борода, потерев ладонями виски, поинтересовался:

— Какие предложения у тебя на этот счет?

— Никаких! — закуривая сигарету, не спеша ответил Сарафан.

— Ты, зятек, не крути. Если начал говорить, то говори до конца. Сказанные тобой слова возникли в твоей голове не сейчас. Они есть плод долгих размышлений.

— Ты прав, Константинович, я думаю не только о своей шкуре, но и о твоей. У нас деньги есть, другие пускай думают о себе сами.

— Меня не поймут, если предложу кодле разбежаться, — соглашаясь с Сарафаном, выдохнул Борода.

— Тебе не надо будет ничего говорить. Такой разговор я беру на себя. Ты только завтра, когда я с ними буду беседовать, сильно не спорь со мной, — попросил Сарафан.

— А если нам понадобятся деньги, тогда как быть? — выкинул свой последний козырь Борода.

— Деньги достать мы сможем с тобой вдвоем, тогда нам не придется делиться ими, как сегодня.

— Уговорил окончательно, чертяка! — откидываясь на спинку стула, согласился Борода.

— Другого решения не должно и быть, — обрадованно заметил Сарафан, так же психически расслабляясь.

На другой день вечером вся дружеская компания вновь собралась дома у Бороды. После оживленного разговора и состоявшегося вновь застолья Сарафан поднялся, закурил и подошел к подоконнику. Присев на него, он сказал задумчиво, привлекая к себе внимание присутствующих:

— Вчерашним провернутым делом мы все подвели себя под высокую статью. Еще одно подобное дело, и мы все можем подойти под вышку. — «Вероятнее всего, вы подведете меня», — ему хотелось сказать это, но он сдержался и продолжал: — А поэтому нам надо о нем забыть и разбежаться. В будущем каждый будет отвечать за свои промахи сам и не тянуть за собой никого из нас. Не мне вас учить осторожности и что говорить следователю, когда придется…

За все время разговора Сарафана Борода не произнес ни одного слова.

— Чего молчишь, Борода? — спросил тревожно Валет.

— Мне нечего говорить. Как решите, так и будет, — ушел от ответа он.

— Руки у Сарафана золотые, но они не только его, но и нас могут привести к стенке, а поэтому пока не поздно, при наличии такой кучи денег у каждого, лучше всего разбежаться, — поддержал Сарафана осторожный Диспетчер, который был самым грамотным среди присутствующих, а поэтому иногда позволял себе роскошь высказывать свое мнение ранее других. Диспетчер решился высказать свое мнение еще и потому, что среди присутствующих для него был один авторитет — Сарафан, сделавший его богатым, поэтому мнение других его не беспокоило. Кроме того, он знал, что если будут новые дела, то ни Сарафан, ни Борода без него не обойдутся.