Современный дарвинизм, покоящийся на трёх основных положениях - на–следственности, изменчивости и отборе, не способен объяснить эволюцию, тем бо–лее её целесообразность и направленность. Одна удачная мутация у отдельной особи (на которой базируется его аргументация) не может привести к эволюции жизни, по–скольку её распространение на потомков всего вида растянуто на многие тысячи лет. А условия обитания меняются значительно чаще и требуют немедленного приспо–собления, в противном случае вид погибнет. Поэтому мутация возникает сразу у все–го вида и вызвана она теми условиями, к которым виду надо приспособиться (адап–тироваться). Чтобы спрогнозировать дальнейшую эволюцию, необходимо исследо–вать не отдельную особь, а популяцию и вид в целом со средой обитания (биоцено–зом). Только на этом уровне или даже на уровне биосферы можно найти закономер–ности в эволюции. Эта точка зрения вытекала из положения В. И. Вернадского, что жизнь изменяет химический состав среды обитания, а среда обитания изменяет жизнь, которая вновь изменяет среду обитания.

Поэтому я попытался вывести эволюцию из тех химических факторов, кото–рые нас окружают: состав атмосферы, воды, пищи, океанов - всего, что оказывает химическое воздействие на живое (а то, что химические вещества вызывают мута–ции, было открыто уже давно). И здесь я столкнулся с явлением, которое никак ни‑кто не объяснял. В океане углекислого газа оказывается в 60 раз больше, чем в атмо–сфере. Казалось бы, что здесь ничего особенного нет, но дело в том, что в речной воде его содержание такое же, как и в атмосфере. Если подсчитать всё количество углекислого газа, которое выделено было вулканами за последние 25.000 лет, то со–держание его в океане увеличилось бы не более, чем на 15 % (в 0,15 раза), но никак не в 60 (т. е. 6.000%). Оставалось сделать лишь одно предположение: на Земле был колоссальный пожар и образовавшийся углекислый газ был «вымыт» в Мировой океан. Расчёты показали: чтобы получить такое количество СО2, нужно сжечь угле–рода в 20.000 раз больше, чем находится в нашей современной биосфере. Конечно, я не мог поверить в такой фантастический результат, поскольку, если бы выделилась из такой огромной биосферы вся вода, то уровень Мирового океана поднялся бы на 70 метров. Нужно было искать другое объяснение. Но каково же было моё удив–ление, когда вдруг обнаружилось, что как раз такое же количество воды находится в полярных шапках полюсов Земли. Это потрясающее совпадение не оставляло ника–ких сомнений, что вся эта вода раньше текла в организмах животных и растений по–гибшей биосферы. Получалось, что древняя биосфера по массе была действительно больше нашей в 20.000 раз.

Именно поэтому на Земле остались такие огромные древние русла рек, кото–рые в десятки и сотни раз больше современных, а в пустыне Гоби сохранились гран–диозные высохшие водные системы. Сейчас рек таких размеров уже нет. По древним берегам полноводных рек росли многоярусные леса, в которых водились мастодон–ты, мегатерии, глиптодонты, саблезубые тигры, огромные пещерные медведи и дру–гие гиганты. Даже всем известная свинья (кабан) того периода имела размеры со–временного носорога. Несложные расчёты показывают, что при таких размерах биосферы атмосферное давление должно составлять 8–9 атмосфер. И тут обнаружи–лось ещё одно совпадение. Исследователи решили измерить давление в пузырьках воздуха, которые образовались в янтаре - окаменевшей смоле деревьев. И оно ока–залось равным 8 атмосферам, а содержание кислорода в воздухе 28%! Теперь стало понятно, почему страусы и пингвины вдруг разучились летать. Ведь гигантские птицы могут летать только в плотной атмосфере, а когда она стала разряжённой, они вынуждены были передвигаться только по земле. При такой плотности атмосферы воздушная стихия была основательно освоена жизнью, и полёт был нормальным яв–лением. Летали все: и те, кто имел крылья, и те у кого их не было. Русское слово «воздухоплавание» имеет древнее происхождение и означало, что в воздухе при та–кой плотности можно плавать, как в воде. Многим людям снятся сны в которых они летают. Это проявление глубинной памяти об удивительной способности наших предков.