2. Наша языческая мифология сохранилась в наших волшебных сказках. Одним из открытий Б. А. Рыбакова, было открытие свойства народной памяти. Научно доказано, что традиционная народная память помнит верования, которым многие тысячи лет. И мифы различных исторических эпох не уничтожают друг друга, но накладываются друг на друга, образуя как бы слоеный пирог. (так было до явления христианства, и оно с этим»пирогом»ничего не смогло сделать) Методами этнографии этот»пирог»можно расслоить. И вычленить смысловые фрагменты мифов. При этом, могут потеряться (смениться) имена героев, но мифологическое содержание, суть мифов останется неизменной. Это позволяет современным язычникам восстанавливать смысловое содержание наших древних мифов. Именно поэтому я предлагаю ретивым критикам быть полегче относительно мифологических построений нашего времени. Они делаются не на пустом месте.
3. Сохранилась наша язысческая символика, сохранились представления об устройстве капищь, сохранилась традиционная одежда с заклинательной символикой, сохранились загадки русского народа с мифологическим содержанием. Эти загадки составляли систему. Их, в бытность, задавали старшие младшим на Коляду, когда по нашим языческим верованиям, ежегодно вновь и вновь возрождается, творится Мир.
4. Сохранился славянский фольклор. Этнографически доказанно, что языческие верования славян родственны. Мы, славяне, в древности имели единую религию. Имена наших богов во многом сохранились в фольклоре.
Еще в начале двадцатого века, церковь в лицах Гальковского, Аничкова, Срезневского и других, пыталась доказать, что славянское язычество не восстановимо. В то время многие русские люди обратились к язычеству, и тогда отрабатывался церковный заказ, как и сегодня: письменно было сказано все то же, что здесь говорит Драгон - слово в слово.
Чтобы доказать, что язычесвто не восстановимо, например Аничков, заявил, что фольклор не является для него достоверным этнографическим материалом. И так он»доказал», что богини Лады не было. Силен был христ! Сегодня фольклор принимается в этнографии как безусловная аргументация в пользу язычества. Аргументация Аничкова сегодня выглядит профанацией.
Мы же, уважая наши братские народы, можем восстанваливать пробелы в нашем язычестве на основе сохранившихся у них элементов традиции. Иногда это приходится делать.
В понятие русского язычества совершенно естественно входят белорусское и украинское язычество. Конечно, я имею в виду традицию русских, белоруссов и украинцев, а не какие либо современные эзотерические фантази, стилизованные под язычество.
Вообще, уровень этнографической науки таков, что описав любой обряд современных язычников, можно четко сказать: какие элементы обряда традиционны и историчны, а какие новодел. Настолько хорошо этнография знает нашу традицию и наше язычество.
5. Наконец, сохранилась наша земля, с ее реками и лесами, и камнями - которые почитались в древности. Это почему‑то ни в грош аполегетами христианства не ставится. Не понимают. Вот, сохранилась поповская церковь - ооо! Это да! А течет великая русская река, или лежит в тиши леса круглое озеро - это ли не объект языческого почитания? Об этом стараются умолчать.