Автомобиль пропахал белую сыпучую породу, окаймлявшую шоссе, и хвост соляной пыли взвился из-под задних колес. В следующую секунду он угрожающе накренился и забуксовал в песке, неумолимо теряя скорость.

"Конец, — подумал Алекс, — тут-то мы и сядем на мель". И нажал на акселератор до отказа, так что педаль уперлась в пол.

Широкие колеса автомобиля из-за потери сцепления стали жестко прокручиваться вхолостую. Машину раскачивало в разные стороны, кузов нещадно мотало, и все же Алекс сумел набрать необходимую скорость.

Им удалось избежать столкновения.

Дойл, не снимая ноги с акселератора, выжимая его до конца, резко развернулся по направлению к шоссе. Стискивая руль, который временами отказывался слушаться, Алекс чувствовал, как предательски шуршит и плывет, осыпается песок под колесами. Однако ему удалось доползти до обочины шоссе, прежде чем одно или даже два колеса успели увязнуть в песке. Сотни, тысячи камешков брызнули в разные стороны от "Тандерберда" в тот момент, когда он вновь вырвался на проезжую часть. В течение следующих нескольких секунд он вновь набрал восемьдесят пять миль в час и помчался на запад, преследуемый фургоном.

— Получилось! — воскликнул Колин.

— Не совсем еще.

— И все же у тебя получилось!

Мальчик был все еще напуган, но в его голосе звучало радостное возбуждение от победы. Дойл взглянул в зеркало заднего вида. Прилично отстав от них, фургон старался теперь сократить расстояние. Белая точка на фоне еще более белого ландшафта.

— Он приближается? — спросил Колин.

— Да.

— Попробуй теперь за девяносто миль в час.

Дойл попытался увеличить скорость, но машина вновь начала трястись и греметь.

— Не выйдет. Что-то повредилось, когда он стукнул нас.

— Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, что ты сможешь обогнуть любое препятствие, выставленное им, — заметил мальчик.

Дойл быстро взглянул на него:

— Знаешь, ты гораздо больше уверен в моем умении водить машину, чем я сам. Мы чуть не попали в переплет.

— Ты можешь, Алекс, — упрямо повторил Колин.

Яркий солнечный свет пустыни, проникая сквозь окна и освещая стекла его очков в металлической оправе, делал их похожими на небольшие лампочки.

Три минуты спустя фургон вновь уже висел у них на хвосте. Но, когда он попытался обойти их, Дойл бросил "Тандерберд" в левую полосу, перекрывая дорогу и вынуждая фургон сдать немного назад. Тогда "Шевроле" попытался выдвинуться вперед справа. Дойл тут же стал "болтаться" прямо перед его носом: туда-сюда, вправо-влево, а потом немного посигналил — запоздалый ответ на жуткие завывания сигнала фургона.

Несколько минут они ехали, играя в эту игру и абсолютно не по-спортивному игнорируя всяческие правила, "путешествуя" от одной обочины шоссе к другой и пересекая "сплошную" где и как угодно. Но потом случилось неизбежное. Водитель фургона сумел-таки отыскать лазейку и тут же воспользовался ею. Теперь он шел вровень с "Тандербердом".

— Ну вот опять, — сказал Дойл.

Сумасшедший за рулем "Шевроле" словно услышал его слова. Фургон подошел ближе и стукнул "Тандерберд" сбоку. Снова посыпались дождем искры, заскрипел и застонал металл, хотя и не так громко и визгливо, как во время первого столкновения.