Несмотря на то что его предложения могут показаться жестокими, Бентам не преследовал карательных целей. Его разработки были направлены просто на содействие общему благосостоянию путем решения проблемы уменьшения общественной пользы. Его план администрирования бедных так и не был принят. Но пронизывавший этот план дух утилитаризма здравствует и поныне. Прежде чем рассматривать некоторые современные примеры утилитаристского мышления, следует спросить, вызывает ли философия Бентама возражения, и если вызывает, то на каких основаниях?

Самой вопиющей слабостью утилитаризма, по утверждению многих, является то, что утилитаризм не уважает права личности. Заботясь только о сумме удовольствий в обществе, утилитаризм может грубо обходиться с отдельными людьми. С точки зрения утилитаристов, человеческие личности имеют значение, но только в том смысле, что предпочтения одного человека следует принимать во внимание точно так же, как и предпочтения любого другого. Но это означает, что утилитаристская логика, если применять ее последовательно, может одобрять такие способы обращения с людьми, которые нарушают фундаментальные нормы приличий и уважения, что и показывают следующие примеры…

В Древнем Риме христиан в Колизее на потеху толпе бросали на съедение львам. Представьте, как в этом случае происходит утилитаристский расчет: да, христианин, пожираемый львом, претерпевает страшные страдания; но сопоставьте эти страдания с коллективным исступленным восторгом наполняющих Колизей зрителей, которые приветствуют происходящее на арене. Если достаточное число римлян получает достаточное удовольствие от кровавого зрелища, то есть ли основания, по которым утилитарист может осуждать это зрелище?

Утилитарист может быть озабочен, что подобные игры ожесточат нравы и породят еще большее насилие на улицах Рима — или вызовут страх и трепет потенциальных жертв, которые станут опасаться, что однажды и они могут попасть в пасть льва. Если эти последствия достаточно плохи, они, как можно думать, могли перевешивать удовольствие, приносимое от игрищ на арене Колизея, и дать утилитаристу причину для запрета этих игр. Но если такие расчеты — единственные причины противиться преданию христиан насильственной смерти ради развлечения, то разве не упущено здесь из виду нечто, имеющее моральное значение?

Сходный вопрос возникает в идущих ныне дебатах о том, можно ли оправдывать применение пыток при допросах предполагаемых террористов. Рассмотрим гипотетический случай с бомбой с заведенным временным взрывателем. Представьте, что вы — глава местного отделения ЦРУ. Вы захватываете человека, которого подозреваете в связях с террористической организацией. Вы полагаете, что этот человек располагает информацией о ядерном устройстве, которое сегодня должны взорвать на Манхэттене. Время уходит, а задержанный отказывается признать, что является членом террористической группы, или сообщить данные о местонахождении бомбы. Будет ли правильным применение пыток к этому человеку до тех пор, пока он не скажет, где находится бомба и как ее разрядить?