Однако это дело, в сущности, поставило вопрос справедливости в классической, аристотелевской форме. Чтобы решить, имел ли Мартин право на тележку для гольфа, Верховному суду надо было определить природу игры в гольф. Является ли перемещение пешком по полю существенной характеристикой игры или просто случайной чертой?
Если перемещение пешком было, как утверждала Ассоциация профессиональных игроков в гольф, существенным аспектом этого вида спорта, тогда данное Мартину разрешение перемещаться по полю на тележке «изменяло природу» игры. Для решения вопроса прав суду надо было определить телос, или сущность, игры.
Суд семью голосами против двух постановил, что Мартин имел право пользоваться тележкой для гольфа. Судья Джон Стивенс, в письменной форме изложивший мнение большинства, проанализировал историю гольфа и пришел к выводу, что использование тележек не противоречит фундаментальному характеру игры. «С ранних времен сущность игры — удары, использование клюшек для того, чтобы заставить мяч перемещаться с части площадки, где находится метка, к лунке, находящейся на таком расстоянии от метки, что возможны несколько ударов»[291]. Что касается утверждения о том, что перемещение по полю пешком является испытанием физической выносливости игроков, то Стивенс сослался на показания профессора психологии, который подсчитал, что на передвижение пешком по всем 18 лункам человек затрачивает всего лишь 500 калорий, что энергетически эквивалентно «менее чем одному бигмаку[292]»[293]. Поскольку гольф — «деятельность низкой интенсивности, усталость от игры в основном обусловлена психологическим явлением, ключевыми составляющими которого являются стресс и возбуждение»[294]. Суд пришел к выводу, что поблажка, сделанная инвалидности Мартина, и разрешение ему разъезжать по полю на тележке фундаментально не меняет игру и не дает Мартину несправедливых преимуществ.
Судья Антонин Скалия не согласился с мнением коллег. В энергичном возражении Скалия отверг мнение о том, что суд мог определить сущность, природу гольфа. Его тезис не сводился просто к тому, что у судей нет власти или компетентности решать представленный на его рассмотрение вопрос. Скалия отверг аристотелевскую посылку, лежавшую в основе решения суда: он счел невозможным путем рассуждения постичь телос, или сущность, игры:
«Обычно, говоря, что нечто „существенно“, люди имеют в виду, что это нечто необходимо для достижения определенной цели. Но поскольку в природе игры нет никакой цели, кроме развлечения (а это то, что отличает игры от производительной деятельности), сказать, что любое из произвольных правил игры „существенно“, совершенно невозможно».[295]
Так как правила гольфа «совершенно произвольны (как и правила всех игр)», писал Скалия, нет оснований для критической оценки правил, установленных Ассоциацией профессиональных гольфистов. Если болельщикам эти правила не нравятся, «они могут отказаться от покровительства гольфу». Но никто не может сказать, что это или то правило не имеет значения для навыков, испытывать которые должен гольф.