Из-за двери потянулись вереницей уже одетые девицы. Они принесли небольшой столик, чашки, чайник, тарелки с бутербродами и круассанами и быстренько отвалили. Одна мне очень понравилась – попка аккуратная, упругая, грудь тоже ничего, коса до коленок. Пригласить бы ее ко мне в «Янтарь» на кожаный диванчик – вместо блондинки…

– Я знаю о твоей проблеме, Край, – проскрежетал Ронин, вмиг развеяв романтичность момента. – И готов тебе помочь.

Надо же, какой альтруист выискался! Прямо добрых дел мастер: скворечники вешает, старушек через дорогу переводит. Ну-ну. Вот только Макс Край не старушка. Со мной нельзя так – сначала выкрасть сына, а потом обтяпать дельце так, чтобы благодарный папочка был должен похитителю до конца жизни.

Я потянулся за чашкой, чтобы выплеснуть кипяток в лицо Ронину, а там – будь что будет.

– Твой сын…

Пальцы коснулись керамической ручки.

– Ты думаешь, Край, это я его выкрал. Ты ошибаешься. Ни я, ни мой клан не при чем.

Сказанное одноруким заставило меня отказаться от радикальных действий. Я не поверил ни единому слову Ронина, но…

Нужно было что-то сказать в ответ:

– А «попугай» твой говорит «Попка дурак»?

– Максим, тебе не кажется, что сейчас не время… – начала было Милена, но я жестом велел ей помолчать, и она – о, чудо! – таки заткнулась.

Умеющий держать себя в руках, – хотя бы в одной – способен и складно лгать, и скрывать свои намерения. Проверено жизнью. Надо зацепить, поддеть главаря «азиатов», вывести из себя, чтобы заговорил с чувством, а значит – искренне, а не как сейчас – невозмутимо и пресно, будто он вслух читает инструкцию к микроволновке, а не обсуждает судьбу моего мальчика.

Мимо. Ронин предпочел не заметить издевки. Зато, уставившись на меня, гневно заклекотал его сокол. Уверен: с птицей не все так просто. Странная пичуга, слишком уж умная, что ли.

– Проблема у нас общая, Край. – Ронин повернул голову к палачу: – И ты, Заур, лучший палач Киева, нам поможешь. Мне и Краю. И Рыбачка поможет.

Кивнув, байкер вновь поднес флягу ко рту, но то ли не рассчитал, то ли подавился – закашлялся, по подбородку потекло. Из всех приглашенных на званый завтрак он, похоже, единственный, кто в курсе планов хозяина дома.

– Помочь тебе, грешник?! И Краю помочь, этому отъявленному подонку, место которого в аду?! – У лысого под очками глаза аж округлились, так его возмутило заявление Ронина. Он раз пять провел ладонью по черепу, прежде чем сумел выдавить: – Узаконить вас обоих – вот, что мне надо сделать прямо сейчас!

Я буквально почувствовал, как напряглось его тело – за миг до атаки. Сейчас он прыгнет на меня…

– Больничные счета вовремя оплачиваешь, а, Заур? – Только Ронин открыл свой рот, мне захотелось заткнуть себе уши. – Ты здесь, Заур, а больница в Киеве. Один мой звонок – и твои финансовые проблемы тотчас решатся.

В ладони-лопате Ронина сам собой возник телефон.

Лицо палача не побелело даже, оно стало землисто-серым. На виске вздулась венка.

– Ты хочешь купить меня, грешник?

– Заур, я вовсе не предлагаю тебе деньги. Я могу устранить источник твоих трат иначе. Понял уже, о чем я?