– Все не так уж страшно, – ответила Полли. – Раскрой глаза и уши и увидишь в их жизни много прекрасного, а заодно и почувствуешь благодарность за то, что имеешь. Я каждый раз чувствую себя богатой, благополучной, и мне изо всех сил хочется чем-то помочь этим бедным душам.

– Чудесная моя Полли, – Фан нежно пожала руку подруги. Про себя она размышляла: нет ли какой-то иной причины, от которой подруга так изменилась?

– Мисс Миллз и Джейн ты уже видела. А сейчас познакомишься с еще двумя моими друзьями, – остановилась Полли возле высокого дома. – Ребекка Джеффри, – продолжала она, когда поднимались вверх по лестнице. – Необычайно талантливая девушка. Не позволяет нам называть ее гениальной, но, полагаю, ее ждут успех и слава. Очень скромная и целиком сосредоточена на работе. Она скульптор, а ее подруга Бесс Смолл – гравер, делает очаровательные картинки. Обе заботятся друг о друге, как Дамон и Пифиас из греческого мифа о нерушимой дружбе. Здесь их студия, в ней они и работают, и живут, и всем делятся поровну. Они одни в целом мире, но счастливы своей независимостью и свободой, как птицы. Их ничто не может разлучить.

– Если только возлюбленный между ними не встанет. Тогда, полагаю, их дружба недолго продлится, – многозначительно хмыкнула Фанни.

– А я полагаю, она и такое выдержит, – возразила ей Полли. – Вот увидишь их и сама убедишься.

Она постучалась в дверь, к которой были прикреплены две скромные карточки с именами обитательниц студии.

– Войдите! – крикнули изнутри.

Полли и Фан оказались в большой, но скудно обставленной комнате, сквозь застекленную крышу в нее лился свет. Одна из хозяек, высокая кудрявая, коротко стриженная девушка с изящной посадкой головы, стояла в огромном заляпанном глиной фартуке перед большой скульптурой. Вторая, хрупкая большеглазая блондинка, устроилась за столом в другой части студии, ловко рисуя что-то маленькими резцами на деревянной дощечке.

– Привет, Бекки, Бесс! Как дела? Это моя подруга Фанни Шоу. Мы с ней вышли немного проветриться и решили заглянуть к вам. Не отвлекайтесь, продолжайте работать, а мы, лентяйки, на вас поглазеем.

Обе девушки подняли глаза и с улыбками кивнули гостям. Бесс усадила Фан в единственное кресло, а Бекки, окинув ее и Полли острым взглядом художницы, вновь взялась за работу.

– Вот ты-то мне сейчас и нужна, Полли, – сказала она. – Сядь и вытяни руку, а то я никак не могу правильно вылепить мышцы, – она похлопала по рельефной руке скульптуры, которую благоговейно рассматривала Фан.

– Как у тебя продвигается? – расспрашивала Полли, снимая накидку и закатывая рукава, как будто собираясь заняться стиркой.

– Медленно, – отозвалась Бекки. – Постепенно созревает идея, а руки следуют за ней. Но кое-что получается. Как тебе кажется? – она сняла мокрую тряпку с головы скульптуры.

– Она прекрасна! – с восхищением воскликнула Фан.

– А вот интересно, кем она тебе кажется? – спросила Ребекка, остро взглянув на нее.

– Не знаю, что именно ты задумала вылепить: богиню, музу, саму судьбу, – но женщина эта прекраснее, выразительнее, значительнее и красивее всех, которых я когда-либо видела, – медленно проговорила Фанни.