Песчаный круг внутри сборных деревянных трибун заливало ласковое послеполуденное солнце. Утром рабы привели песок в идеальный порядок, и он обрел густо-золотой цвет. Но за час жестоких боев арену изрыли ногами. Вокруг трупов бойцов растекались кровавые пятна. Стонали и кричали раненые.

Близился конец весны, и горожане казались счастливыми. Всеобщее внимание было приковано к происходившему на арене сражению между двумя группами гладиаторов. Впрочем, все его участники были уже убиты или покалечены — за исключением могучих воинов, возглавлявших каждую группу.

Такие бои ланисты, владельцы римских школ гладиаторов, устраивали регулярно, поскольку это зрелище неизменно привлекало массу зрителей. Если побоищем желали полюбоваться богатые и знатные зрители, им предлагался богатейший выбор видов боя и его оформления, хоть простые поединки один на один, хоть массовые сражения в специально сшитых на этот случай одеяниях. Все определялось толщиной кошелька эдитора — лица, финансировавшего игры, — и тем, какие требования к их зрелищности были выдвинуты.

Противоборства между Нарциссом и Бренном публика и даже сами ланисты ждали давно. Уже спустя несколько месяцев после прибытия в Рим огромный галл одолел всех известных гладиаторов. А потом зрелище того, как Бренн разделывается со слабыми противниками, утратило свою новизну. Бои должны были тянуться определенное время и производить на толпу впечатление искусством и стойкостью соперников. И Мемор резко ограничил количество выходов Бренна, несмотря даже на то что публика вновь и вновь требовала его появления.

Нынче спонсор пожелал настоящего качества и особо потребовал участия галла. Ланисте пришлось затратить немало сил и времени на поиски достойного для него противника. Наконец он отыскал на Сицилии грека Нарцисса, непревзойденного мирмиллона, пользовавшегося такой же славой, как и Бренн.

Бой обещал быть поразительным. Галл против грека. Мощь против искусства. Дикость против цивилизации.

На трибунах не было ни единого свободного места.

А сейчас Нарцисс лежал на спине, открыв незащищенную грудь, и с болезненным хрипом втягивал воздух сквозь помятое забрало. Рыба, украшавшая гребень его бронзового шлема, раскололась надвое, половины же вмялись в металл шлема. Выбитый из руки меч лежал в десяти футах, вне пределов досягаемости.

Поединок продлился недолго. Бренн неожиданно толкнул мирмиллона плечом, заставив его пошатнуться. В то же мгновение галл наотмашь ударил щитом, сломав Нарциссу несколько ребер и заставив его рухнуть на колени. Потом ударом меча Бренн разрубил греку правое плечо до манике, наручи из толстых кожаных ремней, защищавших правую руку. Нарцисс выронил оружие и рухнул на песок с громким криком боли.

Бренн, уверенный в своей победе, остановился. Ему совершенно не хотелось убивать еще одного соперника. Он воздел обе руки над головой, и амфитеатр наполнился восторженными криками зрителей. Римляне любили Бренна и готовы были простить ему даже слишком быструю победу.

Но Нарцисс не был сломлен. Совершенно неожиданно он извлек из-под манике кинжал и, поднявшись, устремился на галла. Бренн легко уклонился, а потом резко извернулся и обрушил удар железного ребра своего щита на тонкое забрало шлема противника, изувечив ему лицо. Мирмиллон вновь рухнул и на сей раз действительно лишился чувств.