Только я пока что не умер.

– Дети дома были?

– Да, я видел их обоих. С ними все в порядке. Может, немножко психованные от того, что целыми днями сидят дома. Пресса и все такое…

– Они что-нибудь обо мне говорили?

Пауза.

– Нет.

Наверное, это хорошие новости. Но все равно обидно и больно.

– Послушай, – говорит Энди. – что бы ни собирался предпринять, лучше с этим не тянуть. Миллисент сказала, что хочет забрать детей и уехать отсюда навсегда.

Это было бы понятным поступком для женщины, узнавшей, что ее муж – серийный убийца.

– Она не сказала куда?

– Нет.

– Я бы удивился, будь иначе.

– И еще кое-что, – говорит Энди.

– Что?

– Если бы я не пообщался с тобой до того, как о тебе заговорили в новостях, я бы, наверное, тебе не поверил. Особенно после того, как встретился с Миллисент и увидел, как она выглядит.

– А как она выглядит?

– Она совершенно опустошена и надломлена.

Последние слова Энди меня расстраивают. Никто не хочет мне верить на слово. Без доказательств.

Чем больше времени проходит, тем глубже я погружаюсь в кресло Кеконы. Перед глазами проплывают образы с телеэкрана: Линдси, я, Петра, Джош. Он говорит, говорит без умолку и постоянно все повторяет. Вскрытие. Удушены. Со следами истязаний. Мне кажется, что он произнес эти слова тысячу раз.

На тысячу первый я выпрямляюсь в кресле.

Потом вскакиваю и начинаю носиться по дому Кеконы, отбрасывая в сторону свои вещи, в поисках планшета Миллисент.

Она заходила на медицинские сайты в поисках информации о детских заболеваниях. Но, возможно, и для чего-то еще. Может, я что-нибудь упустил.

Если бы я собирался длительное время истязать человека, но не убивать его, я бы сначала изучил, как это делать. И начал бы я с просмотра телесных повреждений на медицинских веб-сайтах.

Как бы глупо я себя ни чувствовал, надеясь, что свидетельства подобных поисков могут сохраниться в планшете, я решаю проверить все еще раз. Потому что представляю, каким глупцом я бы себя почувствовал, если бы не стал этого делать… а доказательства все-таки оказались в планшете.

Я нахожу его в столовой Кеконы – на столе, достаточно большом, чтобы за ним разместились шестнадцать человек. И этот стол кажется мне вполне подходящим, чтобы за него сесть и изучить планшет жены в очередной раз. Я проверяю каждый сайт, ищу хоть что-нибудь о пытках и удушениях, об ожогах горячей водой и маслом, о внутреннем кровотечении и порезах на веках. И даже об ожогах окурками, что абсолютно нелепо, поскольку Миллисент отказывается даже приближаться к курящему.

И, конечно, я ничего не нахожу.

Жена читала, как долго лечится растянутое сухожилие. И искала информацию о желудочно-кишечных расстройствах – об их причинах и принимаемых в таких случаях мерах.

И больше ничего.

Ничего об истязаниях и физических увечьях, ничего полезного. Мне не стоило надеяться, что я что-то накопаю.

В сердцах я отталкиваю планшет, и он скользит по столу. Моя мгновенная реакция – проверить, не поцарапал ли он обеденный стол Кеконы. Как будто это важно! Но я все же проверяю. Встаю и осматриваю стол, проводя пальцем по дереву. И в этот миг мое внимание привлекает что-то на экране планшета.