Полиция. Я мог бы пойти в полицию и признаться во всем, рассказать им…

Нет, я не могу это сделать. На моих руках тоже кровь, и даже новобранец в сыске это поймет. А раз я не могу обратиться к полицейским, значит, мне надо их избегать.

Деньги. У меня в кошельке две сотни баксов, и надолго их не хватит. Я направляюсь прямиком в банк и снимаю столько наличных, сколько могу, не привлекая внимания налоговой. Миллисент узнает об этом – ведь на моей машине все еще стоит маячок. Как давно она следит за мной? Когда она начала планировать все это? Вопросов масса, и все они без ответа.

После всего, что мы пережили вместе, после всего, чего мы вместе добились, мне трудно поверить в то, что она не захотела со мной поговорить, не расспросила меня, не усомнилась. Она не дала мне шанса. Лишила меня возможности объясниться.

Это попахивает безумием.

И разрывает мне сердце.

Но у меня нет времени раздумывать об этом. Менее чем за час моя жизнь свелась к самому примитивному – выживанию.

А я не привык выживать. Миллисент знает, где я. А я понятия не имею, что делать дальше.

Домой! Это все еще то место, куда я возвращаюсь всегда.

Я хватаю все, что подворачивается под руку, – одежду, туалетные принадлежности, свой ноутбук. Тот, которым мы с женой пользовались для поиска подходящих женщин, куда-то делся. Возможно, уничтожен. Но я нахожу планшет Миллисент и забираю его. И фотографии. Я снимаю несколько фотографий наших детей прямо со стен. А еще я отправляю им сообщение:

«Не верьте всему, что услышите. Я люблю вас».

Перед отъездом я снимаю маячок, но держу его при себе. Насколько я знаю свою жену, она некоторое время будет задаваться вопросом – неужели я просто сижу дома? Вот только знаю ли ее на самом деле?

Я выезжаю с подъездной аллеи и направляюсь вниз по улице без малейшего представления, куда ехать дальше.

Найти какое-нибудь заброшенное здание, придорожный мотель, парковку? Спрятаться на болоте? В лесу? Я теряюсь в сомнениях. Но, пожалуй, неразумно оказаться в совершенно незнакомом тебе месте. Мне нужен какой-нибудь тихий уголок, где я мог бы все обдумать. Где никто не потревожит меня хотя бы несколько часов.

Отсутствие готовых вариантов и оригинальность направляют меня в загородный клуб.

У меня, как его работника, имеются ключи от офиса, которым я никогда не пользуюсь, инвентарной и кортов. Я останавливаюсь возле магазина, закупаю еды и жду. В девять вечера огни на теннисных кортах гаснут, и охранники запирают их на ночь.

Вот куда я пойду. В клубном доме есть камеры слежения. На кортах их нет.

На теннисных кортах мне все знакомо. Я тут вырос, на этих кортах. Тут я научился играть в теннис. Но я не только махал ракеткой. Мой тренер заставлял меня бегать вокруг этих кортов бесчисленное множество раз – ради поддержания формы. Здесь я выигрывал трофеи и терпел поражения – иногда в один и тот же день.

А один из кортов был моим прибежищем. Я скрывался на нем от приятелей, школы и особенно родителей. В первый раз я пришел на этот корт посмотреть – будут ли они меня искать. Но они меня никогда не искали, а корт стал моим тайным, укромным местом. Я даже поцеловался впервые на нем.