Мухачев сохранил файл и выключил компьютер. То, что на улице уже темно, он понял по включенным бра. На крыше стоял датчик света, который и включал множество светильников в доме. Мама все так же создавала уют теперь уже в его доме. Дело в том, что несмотря на произошедший с ним случай, идентичный рассказанному, Семен ни черта не избавился от боязни темноты.

Семен вырос, и единственное, что он сделал для избавления от страха, так это ввел некоторые изменения в обустройство своего жилища. А именно заменил датчики движения датчиками света, а вместо штор повесил жалюзи. Занавеска могла открыться сквозняком и обнажить ночную мглу, а жалюзи, если их не трогать, надежно защищали от нее. Трогать особенно было некому. Мама заходила, но она на его стороне. Кстати, она что-то сказала ему перед уходом. Что-то сделать или не сделать? Наверняка сделать. Ну, про это Семен никогда не забывал. Это было одним из его нововведений, принятым сразу после возвращения из лагеря.

Каждую ночь Семен ставил под кровать стакан воды и клал сверху кусочек черного хлеба. Каждое утро проверял его, но все было на месте и никакого света не было. Где-то в глубине души он знал, что так оно всегда и будет. И что его не преследует никакая Черная королева. Но так ему было спокойней. Теперь, по прошествии двадцати лет, он не был уверен, приходила в ту ночь мертвая старуха или нет. Но как говорится, береженого бог бережет.

Семен, прихватив свой «оберег» – стакан воды и кусок хлеба, прошел в спальню и сразу с порога понял – что-то не так. Что-то изменилось! Может быть, мама сделала перестановку? Мухачев посмотрел на письменный стол. На месте. Платяной шкаф. Там, где и был. Его внимание привлекло какое-то движение справа. Семен повернулся к окну и замер. Он смотрел на собственное отражение в черном стекле.

«Малыш, поспи сегодня в кабинете, – вот что сказала мама. – Я в спальне сняла жалюзи».

Он подходил к черному прямоугольнику, словно его кто-то тянул на веревке. К его отражению прибавились силуэты кустарников и разросшихся деревьев. Снова какое-то движение. Семен не видел, но знал, что это королева пробежала мимо, задрав подол платья. Пока мимо. Он был уверен – ведьма скоро учует его.

Когда загорелся синий огонек в стакане с водой, Черная королева вошла в спальню.

Стас Петренко открыл глаза. Квартира, в которой он находился, определенно ему не нравилась. Стас осмотрел себя. Он лежал на голой металлической сетке в верхней одежде и грязных ботинках. Петренко резко перевел взгляд на обстановку комнаты, в которой, как он понял, ему посчастливилось переночевать. В голове что-то стрельнуло, и он рефлекторно закрыл глаза. Когда головная боль поутихла, Стас смог в полной мере оценить уют гостеприимной квартиры.

Стены представляли собой плачевную картину. Обои лоскутами свисали, подобно струпьям мертвого существа. Проплешины заляпаны чем-то мерзким. Окна закрашены черной краской, поэтому сквозь стекла что-либо разглядеть не представлялось возможным.

Какого хрена я здесь делаю?

Он ничего не мог вспомнить о вчерашнем дне. Да и атмосфера не способствовала размышлению. Стас сел. Кровать скрипнула, выказав недовольство. Что-то в этой комнате не так, и дело было не только в грязи. Станислав в свои тридцать шесть не остепенился, вел, так сказать, разгульный образ жизни, поэтому (в основном поэтому) почти каждое пробуждение несло загадку его появления в том или ином месте. Одно он знал наверняка: квартиры, готовые приютить гуляку, конечно, не отличались чистотой, но в них была жизнь. Пропитанная потом, экскрементами, дешевым табаком и паленой водкой, но жизнь.