12. ПОГОНЯ
Здесь прошли, собираясь под золотым кругом Кагана, воины из хазарских кочевий. Потом здесь же прокатилась лавина печенежских всадников, союзников князя Святослава, оставив за собой широкие полосы вытоптанной копытами травы.
Однако следы царя Иосифа и его спутников преследователи нашли без труда. Степняки не подковывают своих коней, а породистые аргамаки[21] царской свиты несли на всех четырёх копытах железные подковы; глубокие вмятины от шипов отмечали их путь.
Потом начали попадаться и другие следы поспешного бегства: брошенное в траву дорогое оружие, издохшие кони под нарядными сёдлами, распростёртые на земле раненые и убитые арсии в золочёных кольчугах.
Печенеги князя Идара, присоединившиеся к погоне, коршунами бросались на них, добивали раненых, сдирали с убитых доспехи, рубахи из цветного шёлка, сафьяновые сапожки с острыми каблуками.
Русские дружинники смотрели на этот разбой насмешливо и презрительно. Не к лицу рыцарю обирать павших, даже врагов, его дело сражаться в честном бою!
А над степью висело безмятежное, прозрачно-голубое небо, ещё не замутнённое летним пыльным маревом. Ветер пробегал по траве, и степь колыхалась, будто море, бесконечно длинными волнами. В такую весеннюю благодать хотелось наслаждаться созерцанием красоты природы, а не нестись сломя голову за чужими всадниками, которых никто из преследователей не знал и не имел причины лично ненавидеть, но которых непременно нужно догнать и убить. Такова уж судьба воина…
Алк глубоко вздохнул.
Ехавший рядом князь Идар, неправильно истолковавший вздох юноши, только что отмеченного великим подвигом и княжеской милостью, поспешил успокоить его:
— Не горюй, догоним царя. Царь и слуги его на аргамаках, быстрых, но не таких выносливых, как наши кони…
— Не о том я… — тихо сказал Алк. — Глянь вокруг, красота-то какая…
Князь Идар недоумённо оглянулся.
Степь, как степь. Травы много. Высокая трава, сочная. От такой травы скот округляется, жирком заплывёт. Хорошо! Воды ещё много, в каждой лощинке стоит вода, колодцев искать не надо. Тоже хорошо! Солнце не палит зноем, лишь теплом ласкает. Под весенним солнцем ехать по степи хорошо! Но красота-то при чём? Да и зачем воину красота? Что он, женщина?
Совсем непонятно было князю Идару, чем восхищается молодой русский храбрец, осмелившийся поднять руку на самого Кагана и поразивший его стрелой, как дичь. Не зная, что ответить своему спутнику, но не желая и обижать его молчанием, князь Идар кряхтел неопределённо:
— Красота… Да, красота… — И тут же переводил разговор на другое, достойное внимания предводителя княжеской дружины:
— К полудню аргамаки царя задохнуться от долгой скачки. Им понадобиться отдых, и неоднократный. Думаю, к вечеру царь Иосиф будет в наших руках….
Но опытный в погонях печенежский князь ошибся.
В степи между Доном и Волгою ещё бродили хазарские кочевья. Взрослые воины ушли к Итилю, но при табунах и стадах остались старики, подростки и женщины. Царь Иосиф нашёл здесь пищу, целебный настой из степных трав для раненых и ослабевших, а главное — свежих коней.