Смягчись и, примиренный даже с ними,
С презренными, на небо возлети.
Дож
Я примирен уверенностью твердой,
Что день придет - и дети их детей,
И этот гордый град в лазури водной,
И все, на чем их власть и блеск держались,
Все станет разореньем и проклятьем,
И новые под свист народов рухнут
Тир, Карфаген, приморский Вавилон.
Анджолина
Так говорить не время; буря страсти
И в смертный миг тебя стремит. Смирись!
Не обольщайся: ты врагам безвреден.
Дож
Я - в вечности уже, гляжу я в вечность,
И так же ясно, как в последний раз
Столь нежное твое лицо я вижу,
Я вижу дни, о коих говорю,
Судьбу вот этих стен, объятых морем,
И всех, кто в стенах!
Страж
(выступая вперед)
Дож венецианский,
Прошу вас: Десять ожидают ваше
Высочество.
Дож
Прощай же, Анджолина!
Последний поцелуй!.. Прости мне, старцу,
Мою любовь, столь роковую; память
Люби мою; я не просил бы столько,
Живя, но ты теперь смягчиться можешь,
Дурных во мне уже не видя чувств.
К тому ж плоды всей долгой жизни - славу,
Богатство, имя, власть, почет - все то,
Что взращивает даже на могилах
Цветы, - утратил я! Нет ничего
Ни дружбы, ни любви, ни уваженья,
Что хоть бы эпитафию могло
Исторгнуть у родни тщеславной! В час я
Жизнь вырвал с корнем прошлую; изжито
Все! Только сердце чистое твое
И кроткое осталось мне; и часто
Оно, храня безмолвную печаль...
Как ты бледнеешь!.. Ах, она без чувств!
Не дышит!.. Пульса нет!.. Конвой! на помощь!
Я не могу ее оставить... Впрочем,
Так лучше: вне сознанья нету мук.
Когда она из мнимой смерти встанет,
Я буду с Вечным. Кликните служанок.
Еще взглянуть! Как лед рука! Такой же
Быть и моей, когда очнешься!.. Будьте
С ней бережны; спасибо! Я готов.
Входят служанки Анджолины и окружают бесчувственную
госпожу. Дож и стража уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Двор во Дворце дожей. Внешние ворота заперты, чтобы не проник
народ.
Входит дож в парадном облачении, сопровождаемый Советом
Десяти и другими патрициями, в сопутствии стражи,
пока процессия не достигает верхней площадки лестницы Гигантов,
где дожи приносят присягу. Палач уже находится там со своим
мечом.
По прибытии председатель Совета Десяти снимает дожескую
тиару с головы дожа.
Дож
Дож стал ничем, и я опять - Марино
Фальеро наконец; приятно быть им,
Хоть на минуту. Здесь я был увенчан
И здесь же - бог свидетель! - с облегченьем
Снимаю этот роковой убор,
Сияющую погремушку эту,
Безвластия насмешливый венец.
Один из Десяти
Дрожишь, Фальеро?
Дож
Старческая слабость.
Бенинтенде
Фальеро! Нет ли у тебя к Сенату
Просьб, согласуемых с законом?
Дож
Что же:
О милости к племяннику прошу,
О справедливости к жене; ведь смертью,
Такою смертью, думаю, сквитался
Я с государством.
Бенинтенде
Мы уважим просьбу,
Хотя твоя неслыханна вина!
Дож
Неслыханна! Да, тысячи владык
В истории злоумышляли против
Народа! За свободу же его
Погиб один лишь и один погибнет.
Бенинтенде
И кто они?
Дож
Спартанский царь и дож
Венецианский: Агис и Фальеро!
Бенинтенде
Что хочешь сделать иль сказать еще?
Дож
Могу ль я говорить?
Бенинтенде
Ты можешь; помни,
Однако, что народ - за воротами