Роедер знал, что делал. Он решил использовать дружелюбные отношения с Хоффманом по полной. «Хотелось бы мне вас убедить, – написал ему Роедер, – отложить публикацию работы на тему радиевого некроза». По его словам, он хотел, чтобы у Хоффмана была возможность полностью изучить этот вопрос.

Хоффман добродушно ответил: «Хочу выразить вам свою искреннюю признательность в отношении вашей любезности ко мне в ходе моего визита, а также сочувствие по поводу той неприятной ситуации, в которой вы оказались». Тем не менее Роедер немного опоздал. «Насколько мне известно, выдержка [из моей работы] была предоставлена какое-то время назад Американской ассоциации врачей с целью включения ее в учебник, который уже отдан в печать… Дальнейшая судьба статьи не в моих руках». Хоффман добавил, что согласился также предоставить Бюро трудовой статистики – государственному агентству под руководством Этебельта Стюарта – копию своего отчета.

Можно только представить себе реакцию Роедера на подобное известие – хотя он аккуратно пробовал развеять опасения и в бюро. Когда Свен Кьяер спросил той весной Роедера насчет Маргариты Карлоу, тот заявил, что «не считает, будто ее недуг каким-либо образом связан с работой на фабрике; на самом деле это, скорее всего, попытка взвалить вину [на фирму]».

Что ж, по крайней мере эта девчонка Карлоу дала ему повод отвадить Джона Роача. Услышав, что в предоставленном фирмой отчете были скрыты важные факты, тот немедленно запросил полный экземпляр исследования. Роедер же ответил, что из-за иска Карлоу «данным вопросом теперь занимаются адвокаты из Нью-Джерси, фирма Lindabury, Depue & Faulks, так что я направляю ваш запрос ее представителю мистеру Стрикеру». То же самое он ответил и на просьбу Дринкеров опубликовать их исследование целиком: «В свете сложившейся ситуации [с иском] я не предпринял никаких действий по публикации вашей работы; пока что мы не будем публиковать каких-либо отчетов без соответствующих рекомендаций нашего адвоката».

Теперь, однако, ситуация стремительно выходила из-под контроля. Дринкер начал терять терпение из-за постоянных отговорок Роедера и написал напрямую Роачу, чтобы узнать, что именно компания сообщила по поводу его исследования. Роач переслал ему письмо от Вьедта, датированное 18 июня 1924 года, – и Дринкер был ошарашен, убедившись, что, как и сказала его жене Гамильтон, компания соврала. «Корпорация United States Radium, – объявил он Роачу, – облапошила нас обоих». Он был настолько потрясен поведением фирмы, что все-таки договорился о личной встрече с Роедером в Нью-Йорке.

Роедер же все пытался разрядить обстановку. Когда Дринкер решительно заявил ему, что «поведение фирмы в этом вопросе было не особо порядочным», Роедер «заверил [его], что их желание было прямо противоположным и что он немедленно проследит за тем, чтобы [Роач] получил полный экземпляр изначального отчета». Хотя слова Роедера немного и успокоили Дринкера, полностью тот его не убедил. Тогда он заключил соглашение с президентом компании. Дринкер пообещал ему, что если Роедер сдержит слово, то «я не стану ничего предпринимать по поводу публикации».