Вместе с тем была и другая причина. Стюарт позже признался: «Я остановил расследование не потому, что убедился в отсутствии проблем с этой компанией, а потому что бюро не могло себе позволить расходы, связанные с его продолжением».
За эти три недели, однако, Кьяер успел прийти к заключению. Радий, установил он, был опасен.
Только вот девушкам никто об этом не сказал…
Глава 16
Штаб-квартира корпорации United States Radium Нью-Йорк, Черч-стрит, 30
– 1925 год—
День у Артура Роедера сильно не задался. С тех пор как Карлоу подала на него в суд, у него, казалось, не задавался каждый день. Огласка имела ужасные последствия – имя его компании было смешано с грязью, когда эта мелкая выскочка заявила, будто фирма сделала ее «совершенно нетрудоспособной» и нанесла «серьезный урон» ее здоровью. Все это негативно сказывалось на бизнесе: работать остались лишь несколько красильщиц циферблатов.
Роедер, может, этого не знал, однако скандал затронул и студию по раскрашиванию циферблатов, которую его фирма помогла открыть в часовой компании Waterbury. Узнав из местных новостей об иске Карлоу, эта фирма сразу же запретила смачивать кисти с краской губами.
На самом деле тому могла быть и другая причина, хотя в часовой компании этого никогда бы не признали. В феврале 1925 года работавшая там красильщица по имени Фрэнсис Сплеттокер умерла всего через пару недель после того, как слегла с мучительной болью; у нее был некроз челюстной кости, проевший дыру прямо в щеке. Официально с работой ее смерть никто не связывал, однако некоторые ее коллеги сделали выводы. Одна из девушек в Waterbury сказала, что страшно испугалась, когда Фрэнсис умерла, и больше ни за какие деньги не станет работать в отделе росписи циферблатов.
Отец Фрэнсис тоже работал на эту фирму. Несмотря на свою уверенность в том, что Фрэнсис сгубила ее работа, он не осмелился поднимать из-за этого шумиху из боязни быть уволенным.
Какие послушные сотрудники!
Роедер защищался в суде по иску Карлоу с помощью чрезвычайно опытных (и чрезвычайно дорогостоящих) корпоративных адвокатов компании USRC. Они немедленно подали ходатайство о закрытии дела, аргументируя это тем, что оно должно быть представлено на рассмотрение Бюро компенсаций трудящимся, где его признают несостоятельным, так как девушка не страдает ни от одной из подлежащих компенсации болезней. Пока что, однако, их юридические уловки не работали – судья дал понять, что решение примут присяжные.
Для Роедера ситуация усугублялась с каждым днем. Семья Хейзел Кузер присоединилась к иску, требуя в качестве компенсации 15 000 долларов (203 000 долларов). Адвокаты, любившие навязывать иски жертвам врачебной халатности, взялись и за мать Хелен Куинлан Нелли – однако она, поверив тому, что сказали о смерти ее дочери врачи, не видела никакого смысла обращаться в суд. Это было хоть каким-то снисхождением для Роедера.
Роедер подумал, что сестра мисс Карлоу Сара Майлефер как нельзя кстати уволилась из студии росписи часов перед началом судебных разбирательств: она уж точно не могла продолжать там работать. На мгновение он задумался о миссис Майлефер. Вьедт рассказал ему, насколько сильно она болела – вот уже три года хромала, передвигаясь с помощью трости; и все это время компания шла ей навстречу, чтобы она не потеряла работу. Что ж, подумал Роедер, яблоко от яблони недалеко падает – и если одна из сестер оказалась такой болезненной, то это вполне могло быть что-то наследственное.