Девушки заявили: «Мы были чрезвычайно довольны своей работой», и компания Radium Dial была довольна не меньше. Она следовала примеру своего основного клиента, часовой компании Westclox. В их пособии для сотрудников было написано: «Мы ждем от вас усердной работы, и тогда вас не обделят оплатой вашего труда… Если вы не собираетесь работать усердно и кропотливо, то вы ошиблись местом».
Для Кэтрин и Шарлотты, равно как и для Мэри, это место казалось самым что ни на есть подходящим.
Глава 7
Ньюарк, Нью-Джерси
– ноябрь 1922 года—
«Мисс Ирен Рудольф?»
Ирен нерешительно поднялась на ноги, услышав, как ее вызвал доктор Барри, и проковыляла в его кабинет. Проблемы у нее начались со ступней, хотя теперь они и беспокоили ее меньше всего; ей почти удавалось жить нормальной жизнью, если она делала все медленно. Ее родные, включая двоюродную сестру Кэтрин Шааб, всячески ей помогали. Теперь же настоящей проблемой для Ирен стал рот.
Она ходила в эту стоматологию с августа, хотя зубы начали беспокоить ее еще весной 1922 года. Хотя она и наблюдалась уже у нескольких стоматологов, ее состояние лишь ухудшалось, так что в мае ей пришлось уйти со своей работы на корсетной фабрике.
Теперь у нее не было постоянного дохода, а медицинские счета всё росли, и ее финансовое состояние стало плачевным. Занимаясь росписью часов, она разумно откладывала свою большую зарплату, однако теперь загадочная болезнь истощала денежные запасы.
С каждым дорогостоящим приемом Ирен надеялась на улучшение. Забравшись в стоматологическое кресло доктора Барри, она широко открыла рот, молясь в надежде услышать хорошие новости.
Уолтер Барри, опытный стоматолог 42 лет, осматривал ротовую полость Ирен с растущим замешательством. Он и его партнер, доктор Джеймс Дэвидсон, с лета проводили Ирен операции. Тем не менее, как бы они ни пробовали ее лечить – например, удалением пораженных участков челюсти и зубов, – ей, казалось, становилось только хуже. Их кабинет располагался на Броад-стрит, 516, прямо напротив публичной библиотеки Ньюарка, однако ответа не удалось найти ни в одном учебнике или медицинском журнале на полках. Болезнь была за пределами их понимания. Когда Барри осмотрел изувеченный рот Ирен во время этого последнего приема, 8 ноября 1922 года, он увидел, что инфекция еще больше распространилась, окрасив воспаленные десны нездоровым желтоватым оттенком.
У Джеймса Дэвидсона был опыт в лечении «фосфорных челюстей», и вместе с Барри они теперь не сомневались, что именно в этом и заключалась проблема Ирен. «Я сразу же стал расспрашивать [Ирен] по поводу [ее] работы, – вспоминал Барри. – Я хотел узнать, не содержал ли использовавшийся ею материал фосфор».
Сам того не ведая, он шел по стопам доктора Кнефа, лечившего Молли Маггию, – однако два этих расследования между собой не пересеклись, да и у Кнефа не было возможности поделиться своим открытием о том, что, чем больше он удалял пораженную кость, тем все быстрее и быстрее разрушалась челюсть Молли. Теперь та же участь постигла и Ирен.
Барри сказал своей пациентке, что, как ему кажется, она страдает от «некой производственной болезни». Тем не менее, как позже заметила Кэтрин Шааб, «про радий никто даже не заикнулся».