Однако ее губы оставались крепко поджатыми. Рафик ничего не понимал. Хусейн хотел заниматься с ней любовью, даже очень хотел, она была в этом уверена. Зачем тогда он заставлял ее раздеваться перед ним и вести себя, как дешевая танцовщица из ночного клуба, если все было бесполезно? И отчего он приходил в такое раздражение, когда ничего не срабатывало?

— Он говорил, что я недостаточно красива или соблазнительна. Он обвинял меня в том, что у нас никогда не будет детей, так как я настолько непривлекательна, что моя матка навсегда останется пустой.

— Хусейн говорил тебе об этом? Но ты не верила ему? Ты не могла ему поверить!

Она пожала плечами. Дело было не только в Хусейне, но незачем рассказывать об этом Рафику. Он обнаружил, что она девственница, поэтому она сочла себя обязанной кое-что объяснить. Но нет нужды сообщать ему обо всем и открывать унизительную правду.

— Почему тогда он не занимался любовью со своей женой? С собственной женой, Рафик! Десять лет. Зачем еще ему говорить неправду?

— Потому что он использовал тебя в качестве прикрытия собственной недееспособности! Клянусь, если бы Хусейн был по-прежнему жив, я убил бы его своими руками!

— Рафик, ты не должен так говорить!

— Почему? Это не было бы убийством, ведь он был не человек. Его едва ли можно сравнить с тараканом. Так отчего ты торопишься его защищать, если он кормил тебя ложью и промывал тебе мозги, утверждая, что ты виновата?

— Но тебя там не было. Ты не знаешь...

— Я знаю. Ты не виновата, Сера. Ты самая желанная женщина из тех, кого я знаю. И я захотел тебя в тот самый момент, когда увидел у апартаментов моей матери.

Он поцелуями высушил слезы в ее глазах, пальцами заправил пряди волос ей за уши и стал целовать ее в шею, плечо, прикоснулся ладонью к ее груди. Сера дрожала, ее грудь уже налилась, сосок напрягся под его ласками.

— Почему в это так трудно поверить, Сера? Ты красивая женщина. Желанная женщина. Разве ты не видишь, что делаешь со мной?

Она почувствовала его возбуждение, взглянула вниз и ахнула. Ее охватил трепет от предвкушения:

— Ты хочешь этим заняться еще раз?

И он улыбнулся:

— Еще раз, и еще раз, и еще раз.

Его слова взволновали и смутили ее.

— Но я думала, ты... Я думала, ты просто хотел отомстить из-за того, что тебя, как ты считал, обманули. Прежде ты был таким сердитым. Ты сказал, что ненавидишь меня...

Рафик притянул Серу к себе, положил ее голову себе на грудь, чувствуя боль от ее правоты:

— Я знаю, ты права. Вначале это была месть. Мною двигало желание овладеть тобой. Я хотел, чтобы ты сопровождала меня в Марраш, чтобы досадить тебе. — Он помолчал, подбирая слова. — Это была ненависть. Больше десяти лет я только и делал, что взращивал в себе ненависть, и я схватился за первую подвернувшуюся мне возможность. Когда я снова встретился с тобой, моя ненависть удесятерилась. И тогда я придумал способ наказать тебя, заставив поехать со мной. Я хотел, чтобы ты страдала рядом со мной. Но я не подозревал, как буду страдать я от желания обладать тобой...

Она подняла на него широко раскрытые глаза: