- Да больно надо! Старая ты для меня, тетя! - говорил, и сам себе не верил, такой фальшивый тон, только дура полная не поймет, что завидую. Мудаку тому завидую, в чьих руках она побывала уже с утра. Но надо держать лицо, путь оно уже на уровне плинтуса и находится, - а я - парень молодой, сексуально активный, мне много надо и так, чтоб по-разному. А ты ж, наверно, только миссионерскую и знаешь, а?
Я нес какую-то чушь, главное, чтоб не молчать. И голос срывался от бешенства. И возбуждения.
- Да мне ее хватило... - Ах ты ж бл*! Мягкий голосок, растомленный, царапками глубокими по сердцу... Значит... Значит и правда... Твааарь... Я, еле слышно застонав, уперся лбом в стену, сжал зубы, а она, мучительница, продолжала издеваться, - главное, не разнообразие, а мастерство...
- Да у твоего старикана сил не хватило тебя даже придержать! Видел я, как он цеплял тебя у подъезда! - я все же не выдержал, все же сорвался. Позорно и глупо. Кретин! Спалился!
- А у тебя только и хватает сил, чтоб за другими подглядывать! - в голосе Кошки звучало торжество! Конечно, подловила, сучка! - На большее ты не способен!
- Да ты овца! Что ты знаешь обо мне? - я грохнул кулаками по стене изо всех сил. Сломать, развалить, нахер, эту стену, добраться до этой заразы! Заткнуть ее рот, наконец, уже! И лучше даже сразу членом!
- Да что о тебе знать надо, дурачок неудовлетворенный... - мурлыкала между тем Кошка, и голос ее был рядом, близко-близко, словно она тоже вот прямо за стеной лежала. И, может, пальчиками губ касалась. И не только губ.
- С чего это я неудовлетворенный, ты, кошка драная!
- Ну а иначе, зачем за мной подсматриваешь? Интересно тебе, как я живу?
- Да мне интересно, как у твоего дедули сил хватает на тебя? Или ты сама все делаешь?
- Да я поняла, что тебе это интересно...
Сука! Голос! Какой голос! Неужели она и этому хлыщу лощеному таким медом в уши лила? От одного этого можно кончить!
- Он, наверно, вообще ни на что не способен, а? Что ты ему делаешь?
Меня несло, я понимал это, говорил гадости, пошлости, вел этот тупой разговор и остановиться просто был неспособен.
А она...
Она отвечала! Впервые, наверно, мы с ней так долго разговаривали. Конечно, разговором это назвать сложно, но, черт! Как я кайфовал от одного звука ее голоса и одновременно бесился, что она не опровергает мои слова, наоборот, только подмурлыкивает согласно! Кошка! Похотливая! Мелкая гадость!
- А я бы тебя сейчас раздел, слышь? - а вот это я уже нес бред. Не соображая ничего. Возбужденный, распаленный, разозленный до невозможности картинами ее секса с этим стариком, - ноги раздвинул, языком провел под коленочкой, и выше, по бедру... А ты задрожишь... Поверь мне, задрожишь... Особенно, когда я доберусь до твоей мягкой девочки... Влажной... Хочешь? Каааатяяяя... Хочешь так?
И ошалел, когда услышал за стеной тихое и томное:
- Дааааа...
Я сразу понял, что она не просто так там лежит, не просто так отвечает мне, что она тоже возбудилась, как и я! И начал нагонять, нагнетать, только чтоб не затормозила, чтоб не поняла, что происходит. Мне каким-то образом удалось ее зацепить, поймать ее на голос, может этот придурок ее не удовлетворил? При неуместном воспоминании опять накатила злость. Но я подавил ее. Потом. Потом за все отыграюсь. Ты мне ответишь, Кошка. Ответишь. Совсем скоро. Скоро.