Человек в состоянии аффекта делает то, чего он не мог бы сделать в силу решения. Таким образом, все дело, собственно, в познавании, а не в воле. Поэтому поступок, сделанный под влиянием аффекта, не совсем приписывается воле, не совсем рассматривается как наше дело. Убийство, совершенное в припадке бешеного гнева, некоторыми законодательствами, например английским, не наказуется, поскольку рассматривается как непроизвольное деяние. Страсть, напротив, коренится совершенно в воле. Она продолжается довольно долго. Соответствующие ей мотивы во всякое время подчиняют себе волю, все равно, обдуманны ли они заранее, или же явились внезапно. Поэтому поступки, совершаемые в состоянии страсти, прямо следует приписать воле, так как они суть признаки умопостигаемого характера.

Так как воля не подчинена времени, то угрызения совести не излечиваются временем, как другие страдания. Злодейство угнетает совесть по прошествии многих лет так же мучительно, как непосредственно после совершения его.

Глупые люди большею частью бывают злы по той же причине, почему бывают злы уроды и вообще безобразные люди. С другой стороны, гений и святость родственны между собой. Как бы ни был прост святой, все-таки в нем заметны черты гения; и наоборот, как бы ни был испорчен характер гения, все-таки в нем часто сказывается возвышенное настроение, близкое к святости.

Источником лжи всегда бывает желание распространить господство своей воли над другими или отрицать чужую волю, чтобы утвердить собственную; следовательно, ложь, как таковая, вытекает из несправедливости, недоброжелательности и злобы. Этим объясняется, почему правдивость, искренность, откровенность, прямота признаются и ценятся как похвальные и благородные качества, так как человек, обнаруживающий эти качества, не сделает несправедливости, жестокости и потому не нуждается в притворстве. Кто откровенен, тот не замыслит худого.

При неожиданной потере мы обыкновенно разбираем задним числом те случайности и непредвиденные обстоятельства, от которых зависела потеря. Вместо позднего сожаления гораздо лучше искать утешения в той мысли, что все, чем мы владеем, случайно и скоропреходяще.

Мы кажемся смешными, когда относимся слишком серьезно к настоящей действительности, придавая всему несоответственное значение. Очень умные люди, которые насмешливо относятся к мелочам обыденной жизни, свободны от этого недостатка.

Я должен признаться, что вид всякого животного доставляет мне большое удовольствие, особенно вид собаки и всех свободных животных – птиц, насекомых и прочих. Напротив, вид людей вообще почти всегда вызывает у меня решительное отвращение. Человек, за весьма редкими исключениями, представляет самую худшую карикатуру. На каждом шагу мы видим физическое уродство, выражение низких страстей и низменных стремлений, следы безумия и умственного развращения. Наконец, вид человека большою частью бывает грязный и неряшливый вследствие гадких привычек. Я всегда отворачиваюсь от людей и убегаю к растениям и животным. Как угодно, но воля на высшей ступени своего воплощения – в человеке – избрала себе не совсем красивое выражение. Белый цвет кожи сам по себе есть противоестественное явление, не говоря уже об одежде – этой печальной необходимости севера, которая есть полное уродство.