Хотя, через пару секунд, понимаю, что лучше было бы послать Аню. Этот наш собеседник, предпочитает изъясняться на английском. Я, хоть и понимаю солидную часть, но знание языка приходится освежать буквально на ходу. Что не сильно способствует полному погружению в беседу. И если разобрать я ещё что-то могу, то вот вклиниться в разговор, совсем проблематично. К счастью, Кичиро быстро понимает ситуацию и ключевые моменты переводит на русский.

Как выясняется, за первый день наблюдения, они не обнаружили ничего важного. Никакого въезжающего или выезжающего грузового транспорта, место назначения которого можно было бы отследить или каких-то ещё интересных моментов. Зато есть данные по охране, зафиксированные номера всех легковых машин, проезжавших на территорию комплексов и самое интересное — чужие группы наблюдения, которые отрабатывают три из восьми объектов. Принадлежность установить не удалось, но китаец утверждает, что его люди могут попробовать проследить за ними, выяснив всю возможную информацию.

Собственно, на этом практически сразу соглашаемся. Что касается персонала, то Кичиро информирует, что могут потребоваться дополнительные группы для слежки за некоторыми сотрудниками, покидающими объекты. Но только после того, как будет произведена проверка личности. Грубо говоря, после первичной обработки номеров их автомобилей и фотографий, с целью идентификации. Заканчиваем встречу договорённостью о том, что следующий отчёт он отправит на электронную почту. Если обнаружится что-то важное — даст знать немедленно. Как, уже на обратном пути, объясняет японец, этот контакт был необходим с формальной точки зрения — посмотреть друг другу в лицо. Изначально он нанял этих парней через посредников и они хотели посмотреть на конечного "клиента".

Через минуту, уже покидаем здание и отправляемся в свои машины. Забравшись в салон, вижу напряжённое лицо Ани, смотрящей в телефон. Реутов на переднем сидении тоже уткнулся в устройство. Подняв на меня глаза, девушка выдаёт.

— Полчаса назад, президент скончался при невыясненных обстоятельствах. В Москве полный кавардак.

Положив трубку телефона спецсвязи, Владимир Балов откинулся в кресле. Он был почти на сто процентов уверен, что она тоже прослушивается. Но иных вариантов контакта с пока ещё живыми союзниками, у него не было. Всё посыпалось внезапно, как долбанный карточный домик. Получив все имеющиеся данные, президент решил обратиться напрямую к нации. Шеф решил, что самый надёжный способ предотвратить любые инциденты с массовым кровопролитием — оповестить всех.

Обращение должно было состояться сегодня. Для этого, в особо охраняемую зону Кремля, полностью зачищенную от посторонних, перебросили нескольких, тщательно проверенных, технических специалистов. А через полчаса пришло сообщение о том, что президент скончался от внезапного сердечного приступа. В совпадения Балов не верил, поэтому первым же его приказом стал переход в режим активной обороны управления СКБ, с задачей бить по любым подозрительным целям, которые окажутся поблизости.