Дома, когда я наконец спросила родителей о том, что они такое проделали в церкви, оба только сделали на меня огромные глаза и начали всё слепо отрицать, а после и вовсе зашипели чуть не в один голос:

— Никогда ни о чем подобном не говори! Это же за версту пахнет гестапо! Нас арестуют, если ты только упомянешь о подобном! Забудь, что видела, и держи рот на замке!

Это было уже слишком много требований держать рот на замке для одной недели, и теперь-то я точно была уверена, что родители мои занимались чем-то не совсем легальным. Не желая влезать в ещё большие семейные тайны, я выбрала книгу из библиотеки и пошла прямиком в свою комнату, где вскоре уснула. Мамин голос разбудил меня, когда было уже темно.

— Солнышко, Генрих приехал. Он и твой папа ждут тебя в папином кабинете.

— О, нет…

— Что-то случилось, родная? — Мама, казалось, удивилась, потому что обычно когда она сообщала мне о приходе Генриха, я вскакивала с места и бежала к нему со счастливейшей улыбкой на лице.

— Нет, ничего. Сама виновата.

— Да что ты такое сделала, Аннализа?

— Сказала кое-кому кое-что, что не следовало. — Я встала с кровати, расправила помятое платье и привела в порядок растрепанные волосы. — Пойду выслушивать лекцию.

Я спустилась вниз и направилась в папин кабинет с тяжёлым сердцем. Естественно, к этому времени Райнхарт уже наверняка всем растрепал о нашей с Генрихом предстоящей «свадьбе», и теперь ему придётся всем объяснять причину этого недоразумения.

Остановившись у папиной двери, я осторожно постучала, хоть было и незаперто. После того, как отец сказал мне войти (не самым своим располагающим тоном), я встала в дверях, уставившись в пол. Слишком стыдно было на кого-то из них смотреть.

— Ну, вот она. Давай, сам с ней разговаривай, — отец обратился к Генриху. Я набрала полную грудь воздуха, мысленно готовясь к «лекции».

Генрих поднялся с кресла и подошёл ко мне.

— Я пришёл поговорить с твоим отцом о чем-то важном, но он сказал, что об этом я должен спрашивать тебя. — Он взял мои ледяные руки в свои и произнёс то, что я меньше всего ожидала услышать. — Аннализа Мейсснер, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

Я подняла на него глаза, не в силах поверить тому, что только что услышала. Он что, действительно только что сделал мне предложение?

Я услышала, как мама, проследовавшая за мной из спальни, чуть слышно вскрикнула за моей спиной и хлопнула в ладоши. Вспомнив, что мне нужно было что-то ответить, я заставила себя выйти из оцепенения и кивнула.

— Да…

— Ох, Рихарт, как это чудесно! — Мама поспешила обнять меня и своего будущего зятя. — Наша девочка выходит замуж! Поздравляю вас обоих! Я так за вас рада!

Гризельда вбежала на мамины крики и тоже начала нас обнимать.

— Боже, какая радость! Это нужно немедленно отметить! Я сейчас же пойду приготовлю такой ужин!

Я наконец решилась прервать счастливый хаос:

— Извините нас на секунду, но я хотела бы поговорить с Генрихом наедине. Мы всего на минутку.

Как только мы вошли в библиотеку, я закрыла за собой дверь и начала извиняться.

— Генрих, прости, прости, прости меня, пожалуйста! Я знаю, зачем ты это делаешь, это всё я виновата, ну, вообще-то, это Райнхарт виноват, он до смерти меня напугал, и первое, что пришло мне в голову, было сказать, что мы женимся, так что… я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным только из-за этого, и…