Продавец одновременно старается использовать и вес бумаги, и неверные гири, и сбрасывание последних, и все прочие приемы.

Обмер «внатяжку» при продаже материи.

Продаваемое ловко натягивается на меру и незаметно спускается с ее конца. Последнее широко практиковалось при продаже плотных шерстяных тканей.

Шмук — тайно выгадываемый портными отрез материала.

Слоник — бывалый, солидный покупатель.

Давать в честную — честно взвешивать.

С тебя вешаю — тебя обвешиваю.

Видеть сквозь огонь — иметь проницательный взгляд.

Змеиный глаз — тонкий, хитрый глаз.

О семи пальцах — очень хитрый, бывалый.

В своем секрете — имеет свои тайны.

Дело поставлено на глянец — дело поставлено блестяще.

Жеребцовый доильщик — обидное прозвище вроде «вор», нечистый на руку.

Насколько сама дореволюционная жизнь и ее бытовые внешние формы давали обильный материал для острословиц, можно еще видеть хотя бы из нескольких курьезных текстов вывесок, которые на окраинах Москвы и в провинции записаны мной и лицами, содействовавшими пополнению моих записей в период 1909–1915 годов:

Буфетчик кондитер —

с накрышкой зала под скатерти, мельхивор и всякую посуду на своих столах под двести и боле персон гостей. Справляет купеческия уважаемые свадьбы суваре балы и почтенные поминки. Здесь же спросить тапера, военного генерала и оркестру скрипок господина Брабанца. Люди во фраках, чулках и по всякому положению. Имеются бронзовыя люстры на 100 свечей.

Прошу оказать внимание с благодарностью.

Съ почтением к вам в ожидании уважаемых заказов имею честь пребывать покорным слугою.

Петр Ефимович Козырев с С-ми.

Доставлен мне этот текст провинциальной многословной, стоявшей на нескольких столбах вывески кондитера и буфетчика, в числе многих других материалов, уже упоминаемым мной П. С. Кузнецовым. Относится к 70-м гг. прошлого столетия.

«Мельхивор» — несомненно мельхиор.

«Суваре» — суаре, sovrée.

«Люди во фраках» — обслуживающий персонал, официанты.

«Военный генерал» — отставной генерал, обычно в мундире и орденах, приглашавшийся тщеславными людьми на различные торжества за плату, как манекен. Присутствие его под видом гостя подчеркивало влиятельное знакомство, общественный вес и солидность устроителя торжества. Таких генералов купцы обычно усаживали за столом на почетное место, старательно угощали, выдавали за близких значимых и щедро за прокат оплачивали. Иногда эти же генералы играли роль посаженых отцов, на крестинах записывались в восприемники, ехали впереди свадебной процессии в ландо с шаферами, а на похоронах выстаивали панихиды и вытирали глаза платком, как бы плача.

Где не было генералов, заменяли их «второсортными» старыми мундирными чиновниками. Чем важнее держали себя эти люди, тем дороже оплачивался и их оригинальный труд. Не обходилось, несомненно, и без маскарада, когда за неимением настоящих генералов и чиновников рядили в их форму особых статистов или отставных поручиков, державших тон под «превосходительного» посетителя. Мой отец, П. П. Иванов, помнил в молодые годы