Я отпрыгнул, выхватил пистолет, мысленно сказал «пуля» и, направив ствол в грудь капитана, нажал на курок.

Выстрел прозвучал неслышно, куда громче кричат люди и ржут кони. Я успел повернуться как раз в момент, когда увидел, как те двое, что поцарапали морды о ворота, уже с мечами в руках поворачивают коней в мою сторону.

— Ребята, — крикнул я, — вы зря…

— Умри! — заорал один, а второй ринулся с поднятым мечом молча.

Я выстрелил дважды, пули просадили бронзовые доспехи с такой легкостью, словно те из тонкого картона.

Не рассматривая, как свалятся, я развернулся, остальные четверо всадников, толкаясь и мешая друг другу, явно не разобрались еще, что случилось, пустили на меня коней, в руках мечи и копья, а я, чувствуя уже прилив адреналина и ярость, начал стрелять как можно чаще, всаживая в каждого по две-три пули, а когда сползли с седел, еще и посмотрел, кому бы контрольный в голову, а это надо, а то всего трясет так, что, ухватись за грушу, все до одной осыпались бы на землю.

Кони с опустевшими седлами ржут и мечутся перед воротами, убегают, но недалеко, в самом деле усталые, там опускают головы и начинают щипать траву.

Я поднял голову, с верха ворот на меня смотрят вытаращенными глазами мужики, рядом с ними появился бледный и решительный Ювал с плотницким топором в руках.

— Откройте ворота, — распорядился я, — поймайте коней. В хозяйстве все пригодится.

Створки ворот снова поползли в стороны. Ко мне выскользнули мужики и даже бабы, осматриваются в ужасе.

Примчался Ювал, все еще не выпуская из рук топора, кивнул на трупы:

— Что с ними?

— Закопать, — велел я. — А то дни жаркие, зачем заразу разносить?

Он посмотрел с изумлением:

— Что такое зараза?

Я отмахнулся.

— Если не знаете, то все прекрасно. В общем, бдите. Если кто-то покажется еще, закрывайте ворота и зовите меня.

Ювал спросил быстро:

— С конями понятно, а что с их оружием и доспехами?

Я ответил равнодушно:

— Если кто готов защищать замок, пусть возьмет себе. Если нет, закопайте их всех с доспехами и оружием.

Оба посмотрели на меня как на безумного, кто же закапывает такие драгоценности, а я держал морду каменной, стараясь не показывать, что всего трясет, только сейчас ощутил во всем объеме, что застрелил семерых человек. То есть убил, лишил жизни. Тягчайшее преступление…

— Господин, — обратился ко мне Ювал.

— Все дальше сами, — ответил я.

Хотя вообще-то холодная волна прошла по телу, словно подуло северным ветром, но тут же незримую дверь закрыли, и уже ничего не трясет.

Во-первых, не так уж и жутко кого-то убить. Еще раньше троих бандитов уложил, но не успел ощутить, как оказался в этом мире, а здесь убийство не такое уж и преступление, даже вообще не преступление, если в порядке самозащиты или защиты близких.

Я оглянулся, убитых переворачивают, срезают мешочки с монетами, обшаривают карманы, начинают сдирать доспехи, кто-то умчался в распахнутые ворота, старательно прижимая к груди собранные мечи, копья и топоры.

— Когда закончите, — велел я, — ворота закрыть, выставить двойную охрану! И сразу звать меня, если что.