И вдруг скважина заговорила. С яростным шумом выплюнула глинистый раствор, окатив с ног до головы бурильщиков, зашипела газом и стала выбрасывать вместе с водой темную маслянистую жидкость. Ее становилось все больше и больше. Поставили пустую железную бочку, за несколько минут она оказалась полной. Сверху на добрую треть, отделяясь от воды, плавала нефть. Густая, зеленовато-коричневая, отливающая радугой на солнце. Есть!.. Наконец-то! Радостно переглянулись. Но с радостью пришла и тревога. Бросились к задвижкам, выключили ток, остановили дизели. Нечаянная искра — и может полыхнуть огонь… А кругом тайга. Каждая потерянная секунда может обернуться бедой. Скорей, скорей! Подвели трубы, завинтили перекрытия, сделали отводы… Все, как положено. Надо обуздать фонтан!..
А из железного горла, чихнув, несколько раз пронзительно пахнущим газом, дохлой струйкой посочилась маслянистая жидкость и исчезла. Словно ничего и не было.
Бурильщики во главе с мастером, обляпанные глинистым раствором и нефтью, стояли у скважины, не решаясь удалиться. А в ушах все еще слышался недавний ошалело свистящий рев, да тошнило от газа…
Те первые литры сибирской нефти были дорогими литрами. На торжествах, посвященных юбилею края, Фарман Далманов тряс своими густыми кудрями, сверкал белками глаз и, поднимая бутылку с золотисто-коричневой жидкостью, не говорил, а, скорее, выкрикивал в зал:
— Товарищи! Это нефть высокого качества! Исключительно хорошая нефть! Двадцать процентов бензина! Двадцать четыре процента керосина! А другие важнейшие компоненты!.. Нет, товарищи, я не это хочу вам сказать! Совсем другое хочу сказать! Это только начало!.. Вы скоро услышите о других скважинах! Черное золото Сибири пойдет на службу советскому народу!
Но фортуна, словно издеваясь над нефтеразведчиками Усть-Югана, словно испытывая их долготерпение, лишь слегка осенила своим крылом и — пролетела мимо. Первую промышленную нефть нашли в другом конце необъятной Западно-Сибирской низменности, за тысячи километров от Среднеобья, намного южнее и значительно западнее, ближе к Уральским горам, в обжитой и богатой тайге на берегу задумчивой реки Конды, судоходного притока Иртыша.
Фарман в тот жаркий июньский день только вернулся, из поездки в Усть-Юган, где на высоком бугре лесистого острова, неподалеку от стойбища хантов, закладывалась новая буровая. Теперь-то, думал Фарман, наконец, доберемся до нефтеносных подземных рек! Он был уверен в успехе, как говорил, на «все двести процентов», потому что у геологов появились «глаза, которые смотрят сквозь землю». Глазами стали геофизики.
Всю зиму отряды геофизиков и сейсморазведчиков прощупывали землю там, где указывал Далманов, в тех районах, на которые он возлагал надежды. И к весне на стол легли карты, на которых были указаны контуры возможных месторождений. Наиболее заманчивой оказалась площадь Усть-Югана. Огромный подземный колокол, который наверняка может оказаться «нефтяной ловушкой», таился под этим мало чем примечательным островом, омываемым с одной стороны широкой протокой Юганской Оби, а с другой — таежной рекой Юган.