– Так, лейтенант, придут уровцы, пусть лопатами сами ходы копают от двери, накаты из бревнышек, один к одному делают и землею присыпают. Маскируют дерном тщательно!
Гловацкий шагнул в проем, толстые бетонные стены отрезали день и привели в сумрак вечерний. Освещение шло через амбразуру – Гловацкий, тихо выругавшись, замер, глаза привыкали к темноте. Да, хреново гарнизону будет, лучше в окопах сидеть. Амбразуры для фронтального огня, их немцы прямой наводкой заглушат – либо танки подойдут поближе, либо из мощных зениток на расстоянии сработают. Вздохнув, сделал шаг с порога, поставив ногу вниз, на бетонный пол. Хлюпнула вода – сапог в нее ушел чуть ли не по ступню полностью. А вот вторым он наступил на что-то мягкое. Вздрогнув, посмотрел, сплюнул и с руганью выскочил из дота.
– Твою ж, во все три коромысла! В этом вся Россия, дохлая псина здесь, что ли, все семьдесят пять лет пролежала?!
Командир 28-й танковой дивизии полковник Черняховский Станция Гулбене
Совсем не так представлял первые десять дней этой войны молодой, не достигший еще середины сорокалетнего рубежа полковник. И только сейчас, на латышской станции, Иван Данилович полностью осознал все масштабы случившегося с войсками разгрома. Такого быть не могло, но дело в том, что случившееся вполне закономерно, особенно с главной ударной силой РККА – механизированными корпусами.
Каждый из них включал две танковые и моторизованную дивизии, мотоциклетный полк и корпусные части. По штату состояло одна тысяча танков, две сотни бронеавтомобилей, 35 тысяч человек личного состава, полторы сотни орудий, почти 6 тысяч автомашин, тракторов и тягачей. Да, все новые танки КВ и Т‑34 ушли в другие округа, в Минск и Киев, но и в его корпусе хватало с избытком боевой техники, пусть довольно устаревшей, порядком изношенной за долгие годы своей службы, с почти выработанным моторесурсом. Но ее было вполне достаточно.
Так, в его дивизии числилось 236 танков БТ‑7, 69 Т‑26, линейных с 45-мм пушкой и огнеметных, девять «Виккерсов», раньше состоявших на вооружении латвийской армии. Во второй танковой дивизии мехкорпуса, 23-й полковника Орленко имелось почти четыре сотни танков Т‑26. И лишь в 202-й моторизованной дивизии полковника Горбачева меньше половины положенного от штата. Но и у него было больше сотни танков, две трети составляли Т‑26, остальные «трофеи» различных марок, по которым можно изучать историю европейского танкостроения в 1920-е годы – английские «Виккерсы», французские «Рено» чуть ли не всех модификаций, итальянские «Фиаты», ископаемые, тут нет иного мнения, танкетки разных марок и стран, включая польские.
Броня у всех танков корпуса противопульная, пробиваемая немецкими 37-мм ПТО чуть ли не насквозь, но их ведь было много, очень много, в десять раз больше, чем противотанковых пушек в пехотной дивизии Вермахта. Эта бронированная лавина должна была смять врага, раздавить его своей мощью, намотать на гусеницы. Германская пехотная дивизия сокрушительного удара мехкорпуса выдержать не могла – семь десятков маленьких пушек, какую бы подготовку ни имели расчеты, но остановить танковую лавину в девять сотен танков не сумели бы. Ведь удар наносится накоротке, танковый прорыв скоротечен – дистанцию, пусть даже с километр, когда ПТО начнут пробивать броню, танки преодолеют за несколько минут.