– Получил очередное звание, написал несколько научных статей, выступал с лекциями, – перечислила мисс. – Знаешь, Грегори, что особенно обидно? Он получил то, что хотел, и не стал продолжать работу в этом направлении, а меня больше не пускали в академические лаборатории. Эта диссертация – капля в море против того, что я собиралась сделать.
– Теперь у тебя есть лаборатория, свободное время и возможность игнорировать мнение любого профессора, – напомнил лорд Лайвернес, поднося к губам руку девушки.
Их отношения заметно потеплели, так что Грегори считал возможным иногда оказывать подруге детства такие знаки внимания. Под неусыпным взглядом компаньонки конечно же!
Из особняка Аманды Грег помчался в клуб, амулетом вызывая туда же Кентавра. Хорошо, что он сохранил связи с мастерами-артефакторами и мог себе позволить амулеты-переговорники, почтовые чары и еще кое-какие мелочи из прежнего арсенала.
Тайлер, как обычно, всюду следовал за братом, не расставаясь с саквояжем, полным нужных и важных предметов – от пистолета до свежего галстука.
Оправданный Аллиаль продолжал жить в комнатах второго этажа, не спеша возвращаться в театр. Кажется, менталист решил начать жизнь с чистого листа, как и Махоун.
Собрав всех членов «Клуба джентльменов» за старым карточным столом, лорд коротко изложил друзьям собственную идею:
– Нужно доказать его величеству и верховному судье, что Аманду ограбили. Причем сделать это необходимо до бала, чтобы потом никто не догадался спрятать бумаги под сукно.
– Мы рады помочь, – ответил за всех Килкени. – Но как ты это провернешь?
– Нам нужно попасть в академию. Я уверен, что профессор сохранил все записи Аманды. Мы предъявим их как причину разбирательства, а дальше будет видно.
Остаток ночи ушел на разработку плана, а на рассвете в ворота академии вошел крупный неопрятный мужчина с растрепанной рыжей бородой. Он неловко потоптался, глядя по сторонам, коротко переговорил со стражниками и двинулся к маленькому домику, в котором проживал управляющий хозяйством академии.
Так как территория учебного заведения была огромной, управляющему постоянно требовались уборщики, дворники, разнорабочие, прачки и прочий черный люд. Но платил старик скупо, требовал много, и поэтому под его началом мало кто надолго задерживался. Так что явившегося с утра пораньше отставного сержанта, имеющего желание поработать за стол, постель и три шиллинга в месяц, управляющий охотно взял в дворники и, выдав потрепанный фартук и метлу, отправил расчищать дорожки.
Через два часа бродяга уже колол дрова возле кухни, потом чинил крыльцо в преподавательском корпусе, внимательно наблюдая за всем, что происходит вокруг. Порой он насвистывал или напевал, а случалось, что-то бормотал себе под нос, прямо в дешевую булавку, которая стягивала воротник его рубашки вместо вырванной с мясом пуговицы.
Около пяти часов пополудни профессор Кейдж собрался выпить чаю. У всех преподавателей академии были разные привычки для редких минут отдыха: кто-то пил чай у себя в кабинете, были те, кто шел домой. Аспиранты собирались на чаепитие в лаборантской и нередко добавляли в темный напиток чуточку бренди. А профессор Кейдж любил выпить чашечку-другую на веранде уютной кофейни, расположенной рядом с главным корпусом. Там были отличные десерты, а еще с веранды открывался чудесный вид на теннисную площадку. Юные студентки в коротких юбках и тоненьких шароварах весьма возбуждали профессорский аппетит.