Производственных мощностей фирмы хватало на изготовление только 1 850 штук, так что остальные танки делались на заводах «Сомуа», «Берлие» и «Делоне – Бельвиль». К интересному проекту незамедлительно подключились американцы и взялись изготовить 1 200 танков и для французов, и для себя. В производство был запущен не только пулеметный, но и пушечный вариант танка, вооруженный короткоствольной 37-мм пушкой, а также радиотанк, который предполагалось использовать как командирский для координации действий танков, артиллерии и пехоты. Новые «Рено» FT-17 начали поступать на фронт с марта 1918 года и сразу стали сверхпопулярными из-за своих универсальных качеств.

По всей совокупности качеств «Рено» FT-17 превосходил все другие танки и, безусловно, стал лучшим танком Первой мировой. Он был также и самым массовым (ко времени перемирия, 11 ноября 1918 года, было построено 3 177 машин), а также и самым «воюющим» (между 31 мая и 11 ноября того же года «Рено» имели 3 292 встречи с противником, из большинства которых они выходили победителями). Эти танки после войны состояли на вооружении более 20 стран мира и вплоть до августа 1939-го принимали активное участие во многих военных конфликтах на разных континентах. Во Франции еще в мае 1940-го на вооружении было 1 560 «Рено» FT-17, а немцы впоследствии использовали их для патрульно-охранной службы, а также во время Парижского восстания в 1944 году. Служили «Рено» и в люфтваффе – «вооруженные» бульдозерными отвалами, они чистили взлетно-посадочные полосы для самолетов.

Успех «Рено» FT-17 обеспечила прежде всего его выдающаяся конструкция, возможно, самая удачная в истории мирового танкостроения. Луи Рено придумал прекрасную компоновку, считающуюся классической и по сей день: двигатель, ведущее колесо и трансмиссия – сзади, в центре – боевое отделение с вращающейся башней, а впереди – отделение управления. К тому же «Рено» FT-17 был прост в изготовлении, эксплуатации и обслуживании. Забираться в танк и, что не менее важно, покидать его было очень удобно через большие носовой и кормовой люки, водитель имел хороший обзор, а стрелок без особого труда при помощи плечевых упоров вращал башню. Температура внутри танка также была вполне приемлемой. А еще «Рено» был единственным танком Первой мировой, способным разворачиваться на месте вокруг вертикальной оси. Его большое направляющее колесо, ось которого была вынесена вперед—вверх, позволяло танку вылезать из глубоких воронок. Небольшой танк был бронирован, почти как тяжелый: 16 мм – лоб, 6 мм – борт и 22 мм – башня, благодаря съемному «хвосту» преодолевал рвы до 2 м глубиной, рвал проволочные заграждения, забирался на подъемы до 45° и вообще отличался хорошей проходимостью.

Что касается немцев, то они дорого заплатили за свое пренебрежение к танкам. Германское командование слишком долго занималось «страусиной» политикой, не желая замечать очевидное. Охваченных «танкобоязнью» немецких пехотинцев так ободряли в пропагандистских листовках: «Танки – это нелепая фантазия и шарлатанство. Вскоре здоровая душа доброго немца успокаивается и он легко борется с глупой машиной…». Вот только «добрые немцы», проутюженные танками противника в своих окопах, придерживались на этот счет иного мнения и наверняка не единожды пожалели, что вместе с ними не было пропагандистов из теплых берлинских кабинетов. Впрочем, в деле организации противотанковой обороны немцы за 2 года достигли немалых успехов. Чтобы выжить, немецкой пехоте и артиллерии пришлось придумать комбинированные средства для остановки танков – пушки прямо из передовых окопов вели огонь прямой наводкой, а пехотинцы обстреливали их бронебойными пулями, стремясь попасть по смотровым щелям, самые же отчаянные забрасывали «чудовища» гранатами с близкого расстояния.