Большинство моих венгерских коллег в действительности никогда не забывали событий осени 1956 года, их непосредственных и долговременных последствий. Речь идет в данном случае о массовом бегстве венгров за границу, о судьбе Имре Надя и его сподвижников, которые после подавления восстания были силой вывезены в Румынию, тайно приговорены к смертной казни и казнены. Тем не менее восстановление социалистической власти под руководством Яноша Кадара, который при режиме Ракоши находился в заключении и подвергался жестоким истязаниям, оставляло для Венгрии открытой возможность развития по пути реформ. Жизнь в стране во многих отношениях была более приемлемой, нежели для граждан тогдашней ГДР.
Уже летом того же года в коллегии министерства государственной безопасности ходили слухи об опасности малой войны, возникновение которой на немецкой земле казалось мне невероятным. Но именно такие представления были составной частью атмосферы страха, которую постоянно формировало политическое руководство, и поэтому они на длительное время определяли многие задачи моей службы.
В такой обстановке документ о планах “той стороны” под названием ДЕКО-И, который мы получили от источника под псевдонимом Коле, должен был оказаться на руку нашему руководству. Ведь если он был подлинным, то речь шла не более и не менее как о разработке плана поглощения ГДР Федеративной республикой с применением военной силы. Целью операции было “освобождение Советской оккупационной зоны и воссоединение Германии посредством военной оккупации Средней Германии вплоть до линии Одер — Нейсе”. На страницах документа, снабженных грифом секретности, и четырех прилагавшихся картах были четко определены и описаны задачи и направления ударов групп войск, армейских корпусов и дивизий. Документ датировался 2 марта 1955 г.
Надежность источника казалась нам вне всяких подозрений. Его прежняя информация всегда оказывалась правильной. Важнейшей связью, которой располагал Коле, была секретарша, работавшая в бюро генерала Шпейделя. Генерал фигурировал среди адресатов документа ДЕКО, и наш экземпляр, вероятно, происходил из его несгораемого шкафа. Когда после прекращения контактов с Коле мы в 1959 году опубликовали документ, опровержений из Бонна не последовало.
Ввиду того что армии обоих германских государств были интегрированы в соответствующие военно-политические союзы, особое значение приобрела еще одна информация. В соответствии с ней новый федеральный министр обороны Франц-Йозеф Штраус сделал письменный запрос верховному главнокомандующему войсками НАТО Лорису Норстеду о том, не вступает ли в действие Североатлантический договор в случае “перекидывающихся через границу волнений на демаркационной линии” между ГДР и Федеративной республикой. Иными словами, речь шла о возможности использования бундесвера на территории ГДР.
Информация о том, что статс-секретарь Глобке в критические ноябрьские дни 1956 года по поручению Аденауэра ездил в Западный Берлин, чтобы воспрепятствовать передаче по радио призыва ко всеобщей забастовке в ГДР, с которым должен был выступить председатель земельной организации Объединения немецких профсоюзов Шарновски, плохо вписывалась в наше ходячее и стереотипное представление о западногерманском политике. Ульбрихт, разумеется, отверг ее как чистейшую выдумку. Меня же это поручение федерального канцлера побудило к размышлению, как, впрочем, и тот факт, что генерал Норстед не спешил с ответом на запрос Штрауса.