– Ты оказал мне первую помощь? – спросила я, не выпуская из рук кулон.

– Я, – кивнул Ваня. – Регина дала мне твой адрес. Сама она осталась выяснять отношения со своим парнем… Потом, кстати, сокрушалась из-за того, что так поступила. Позвонила мне вечером, сказала, что ты в порядке, но ничего не помнишь. Попросила ее не выдавать. Сказала, что не по-товарищески это… Что бросила тебя.

– Ну вообще-то да! – обиженно проговорила я. – Бросила меня без сознания, на незнакомого парня…

– Она знала, что я не причиню тебе зла, – ответил Ваня. – Но это, конечно, ее не оправдывает.

Я, склонив голову, вертела в руках розовый пластмассовый медальон.

– Больше всего я боялся объясняться с твоими родителями, – засмеялся Ваня. – Но нам никто не открыл. Тогда я нашел в твоей сумочке ключи и уложил тебя в постель…

На моем лице выступила краска.

– А потом встретился с Рэдом, решил расспросить его про тебя… Тут и выяснилось, что в понедельник мы должны будем увидеться в универе, – сбивчиво продолжил Ваня. – Я впервые в жизни так сильно волновался перед встречей с девчонкой. Столько времени обдумывал, как все пройдет, что я тебе скажу, что ты ответишь… А как встретились, ты мне – про трусы… Я, честно, еще больше растерялся.

Я не смогла подавить нервный смешок. Мы с Ваней переглянулись. Наверное, минуту смотрели друг на друга. Потом я не выдержала и расхохоталась в голос, вспомнив наш глупый разговор. Ваня тоже больше не сдерживал смех. В какой-то момент мне показалось, что мой хохот стал слишком истеричным. Я поняла, что всё позади… Боль, обиды, недопонимание – все это в прошлом. А впереди – новая, особенная жизнь.

Чтобы как-то меня успокоить, Ваня снова наклонился ко мне и поцеловал. Дождь продолжал греметь, а «дворники» ритмично работать.

А потом мы долго катались по городу. В синих мокрых сумерках на высокой скорости мелькали разноцветные лампочки. Я крепко сжимала в руках медальон. В какой-то момент повесила его на зеркало. Теперь медальон подпрыгивал и покачивался на поворотах.

– Ты открывал его? – спросила я, кивнув на кулон.

– Нет, – покачал головой Ваня, следя за дорогой. – Покажешь?

– Это все глупости, – покачала я головой. – Детские мечты. Даже странно, что я носила его так долго…

На одном из светофоров я все-таки сняла с зеркала медальон, открыла его и протянула Ване, продемонстрировав две вырезанные фотографии в рамочках. Потом убрала в карман джинсовой куртки.

– Говорят, нужно визуализировать свои желания… – сказала я. – Только это не всегда работает. Здесь мои мама и папа.

Теплый ливень хлынул, когда я вышла из магазина. Прохожие, прячась от дождя, бросились врассыпную. Я, ежась от струек воды, что сбегали за ворот куртки, тоже побежала под одну из арок. Там уже пряталась от непогоды пожилая женщина. Все время, что мы стояли под аркой, она охала и ахала, что в этом году сильные грозы, видать, скоро будет настоящий конец света… Дурное предзнаменование. Я терпеливо слушала, изредка улыбаясь ей из вежливости. А потом как громыхнуло! Женщина тут же замолчала и испуганно посмотрела в небо стального цвета. Я нащупала в кармане отяжелевшей от дождя джинсовки медальон, который вчера отдал мне Иван. Достала из сумки телефон и набрала номер отца.