Мы часто думаем о молитве в уставных или формальных категориях. Часто приходят люди на исповедь и говорят, что они не выполняли своего молитвенного правила и тех или иных молитвенных действий. Но молитва не только в этом. Самая сущность молитвы – это наша устремленность к Богу, устремленность к тому, чтобы встретить Его лицом к лицу. В конечном итоге, молитва – это предстояние перед Богом, которое начинается со слов и затем возрастает, углубляется до созерцательного молчания.

Я читал об одном западном подвижнике, который был приходским священником малой церкви во Франции. Как-то он пришел в церковь и увидел там одного старика, который сидел молча и смотрел перед собой. Священник обратился к нему с вопросом:

– Дедушка, что же ты часами здесь делаешь? губами ты не шевелишь, пальцы твои не бегают по четкам. Что ты делаешь здесь?

Старик посмотрел на него и тихо ответил:

– Я на Него гляжу. Он глядит на меня, и мы так счастливы друг с другом.

Это была подлинная встреча в глубинах молчания.

Я вспоминаю другого человека, неизвестного миру, моего духовного отца – отца Афанасия Нечаева. Перед своей смертью он написал мне письмо, в котором говорил, что он познал тайну созерцательного молчания и теперь может умереть. И по истечении трех дней он умер.

Самая глубина молитвы заключается в том, чтобы встретить Бога лицом к лицу. Я говорю не о зрительном восприятии, а о встрече с Ним в самых тайниках и глубинах нашей души. Это то, к чему мы должны стремиться, и то, чему мы должны учиться.

Мы должны учиться молчать – это первое. Встать перед Богом или просто сесть перед лицом Божиим и научиться молчать, дать всем силам воображения, всем мыслям улечься, всем чувствам успокоиться. Приведу пример. Много лет назад, как только я стал священником, меня послали в старческий дом. Там жила старушка ста одного года, которая после моего первого Богослужения подошла в ризнице ко мне и сказала:

– Отец Антоний, я от Вас хочу получить совет. Я уже много-много лет постоянно повторяю молитву Иисусову и никогда не ощущала присутствия Божия. Скажите: что мне делать?

Я тогда с готовностью, с радостью ответил:

– Найдите человека, который опытнее в молитве, и он вам все скажет.

Она на меня посмотрела и сказала, что за всю свою долгую жизнь обошла всех людей, которые хоть что-нибудь знают, и ничего путного не услышала.

– Я на вас посмотрела, – сказала она, – и подумала: "Он наверное ничего не знает. Может быть он случайно (простите меня за выражение) он что-нибудь ляпнет, что мне пойдет на пользу".

Я подумал: "Если уж на то пошло, то я могу занять положение "валаамовой ослицы", на которой ехал пророк на неугодное Богу дело. Я решил, что если ослица могла заговорить, попробую и я, как ослица, что-нибудь сказать".

– Как вы думаете, когда может Бог успеть что-нибудь вам сказать или проявить свое присутствие, если вы все время говорите?

– А что же мне делать?

– Вот что вы сделайте. Вы завтра утром встаньте, уберите свою комнату, затеплите лампаду перед иконами, сядете так, чтобы видеть и иконы, и лампаду, и открытое окно (тогда было лето), и фотографии любимых людей на камине. Возьмите спицы и шерсть, и вяжите молча перед лицом Божиим. И не смейте говорить ни одной молитвы. Сидите мирно и вяжите.