— Так что, дорогие друзья, — спустя полчаса начал «закругляться» полковник, — кто знает, может быть, где-то здесь, прямо под нами, действовала фашистская лаборатория, место нахождения которой органы госбезопасности пытаются установить на протяжении последних 25 лет! Всё! Спасибо за внимание!

Начальник строительства первым захлопал в ладоши. Бурными аплодисментами его поддержали каменщики и плотники, штукатуры и монтажники.

— А теперь разрешите мне от имени нашего трудового коллектива преподнести дорогим гостям в подарок картину молодого волынского живописца, всего лишь два года тому назад закончившего художественную школу в Луцке. Встань, Саша!

Невысокий, щупленький молодой человек с маленьким обветренным и смуглым лицом, смущаясь, поднялся со своего места и начал раскланиваться во все стороны.

— Запомните его фамилию — Валента. Вскоре этот парень, пришедший к нам подсобником всего на один летний сезон, обретёт всемирную известность… Да-да… Я в этом нисколько не сомневаюсь!

— Спасибо… — растроганно пробормотал Иван Иванович, принимая полотно, написанное в необычайно ярких, жизнеутверждающих тонах, особой, оригинальной авторской техникой.

— Оркестр, туш! — шутливым тоном скомандовал Галаберда и затянул: — Па-па-ра-па-ра-па-ра-па!

Его дружно поддержали подчинённые.

— Виктор Гаврилович, иди сюда, будем принимать наших гостей в почётные строители!

Но из круга никто не вышел.

— Прокопчук! Где ты? — требовательно повторил начальник.

Строители вертели головами по сторонам, пытаясь найти прораба так называемых «шабашников», но того и след простыл.

— Ладно, — не стушевался Юрий Абрамович. — Дайте кто-нибудь свою каску… Мы можем начать обряд и без него.

Для установления истины младший лейтенант Ковальчук первым делом посетил кондитерскую фабрику. Главный инженер предприятия долго вертел в руках коробку и в конце концов авторитетно заключил:

— Да, упаковка моя. Но бирки с датой и сменой, изготовившей продукт, которую мы обычно клеим с тыльной стороны, почему-то нет.

Тогда Иван сорвал контрольку.

— А конфеты ваши?

— Сейчас попробую.

— Стоп! Лучше этого не делать. По внешнему виду нельзя определить, произведены они Луцкой фабрикой или какой-нибудь другой?

— Нет, конечно… Хотя… Мне надо посоветоваться с технологом. Дело в том, что автомат выдаёт изделия одинаковой массы, плюс-минус несколько грамм. А те, что в вашей коробке, кажутся мне немного большими…

— Прекрасно. Я пойду с вами.

— На производство нельзя. Подождите в моём кабинете. И дайте мне для сравнения одну конфету.

— Берите. Но не вздумайте пробовать её.

— Почему?

— Секрет фирмы. Впрочем, можете ослушаться, если не хотите жить.

Инженер не заставил себя долго ждать.

— Ну, что вам сказать, товарищ младший лейтенант? Сто процентов гарантии дать, конечно, не могу, но 99 — точно: не наши это цукерки![56] Разброс по весу достигает 20 процентов, похоже, их клепали вручную — никакая машина не может так ошибаться.

— Спасибо. Вы мне очень помогли.

— Конфетку-то свою отравленную, ради бога, заберите.

— Что, страшно?

— А как вы думаете?

Доложив начальству результаты своего визита на кондитерскую фабрику, Ваня стал собираться в Шацк. Именно там находился кооперативный магазин, в котором директор филиала НИИ, по его собственному утверждению, купил «Птичье молоко».