— Ведет себя он в самом деле как лорд, это верно, — с отвращением произнесла она. — Однако я сомневаюсь, что он действительно лорд. Разве у них не существует закона о том, что аристократы не должны заниматься торговлей?

— Есть что-то вроде этого, но не все его выполняют. И потом, на «Девственнице Анне» нет груза, если ты помнишь. Так что по крайней мере во время этого плавания он не собирается заниматься торговлей. Но я слышал, что он лорд, точнее виконт.

— Ах вот оно что! — Она тяжело вздохнула. — Вы были правы. Это еще больше усугубляет дело. Аристократ проклятый! И с какой стати я вдруг усомнилась в этом?

— Смотри на все это как на искупление грехов перед братьями. Надеюсь, они примут это во внимание, прежде чем обрушить на тебя свой гнев.

Джорджина еле заметно улыбнулась.

— Я не сомневалась, что ты постараешься приободрить меня.

Он хмыкнул и вновь принялся вязать канаты. Джорджина тоже возобновила работу, но вскоре ее вновь одолели беспокойные мысли. В конце концов она решила обсудить мучивший ее вопрос.

— Мак, вы когда-либо слыхали, чтобы у человека появлялась тошнота, когда он к чему-то слишком близко приближается?

Светло-серые глаза Мака с любопытством уставились на Джорджину.

— В каком смысле тошнота?

— В обычном. Начинает мутить. Лицо Мака просветлело.

— Причины могут быть разные… Мужчине бывает тошно, когда он перепьет, а женщине — когда собирается рожать.

— Это если что-то не в порядке с человеком. А я говорю о другом. Он вполне здоров и чувствует себя нормально, пока не окажется близко от какой-нибудь вещи.

Мак снова нахмурился.

— А ты могла бы мне сказать, что это за вещь, от которой тебя тошнит?

— Я ведь не говорила, что это происходит со мной.

— Джорджи…

— Ну ладно! — решительно произнесла она. — Так вот: это капитан. Часто, когда я оказываюсь рядом, меня подташнивает и мой желудок ведет себя отвратительно.

— Часто, но не всегда?

— Да. Это бывает не всегда.

— А тебя прямо по-настоящему тошнит? Когда-нибудь рвало?

— Только один раз… в первый день. Когда я узнала, кто он. Он заставил меня есть, а я была слишком расстроена и возбуждена, поэтому не удержалась. После этого мне бывает тошно — иногда больше, иногда меньше, но больше меня не рвало.

Обдумывая услышанное, Мак подергал себя за рыжие бакенбарды, которые успел отпустить за время плавания. Он сразу же отбросил то, о чем подумал в первую очередь, и не стал даже заикаться об этом. Джорджина слишком неприязненно относилась к капитану, чтобы испытывать к нему влечение, а тем более чувственное желание, которое она могла ошибочно принимать за тошноту.

Наконец Мак нарушил затянувшуюся паузу:

— Может, тебе неприятен какой-нибудь запах, скажем, мыла, которым он моется? Или, может, он чем-то мажет себе волосы?

Джорджина вдруг широко раскрыла глаза, затем засмеялась.

— Господи, ну как я не додумалась до этого? — Она вскочила на ноги, уронив на пол канат.

— Куда ты собралась?

— Это не мыло! Я сама им пользуюсь! Волосы он ничем не мажет, они у него свободно развеваются. Но у него есть флакон с жидкостью, которой он пользуется после бритья. Я собираюсь понюхать ее, чтобы убедиться.