— Тони!.. — предостерегающе сказал Джеймс, но Энтони слишком долго перед этим сдерживал смех.

— Заперли в подвале! — пробормотал он. — Господи, это же надо!

Если Джеймс не услышал этой реплики, то Джорджина расслышала все до единого слова.

— Мои братья, а их много, не меньше и даже больше ростом, чем вы, сэр Энтони. И уверяю, вам бы пришлось ничуть не легче, если бы вы оказались на месте Джеймса, — отчеканила она и отошла, чтобы присоединиться к Регине.

Слова Джорджины, может быть, и не поставили Энтони на место, но тем не менее изрядно его удивили.

— Черт побери, похоже, эта девчонка встала на твою защиту.

Джеймс лишь улыбнулся, а Рослин, у которой раздражение к мужу все возрастало, заметила:

— Если ты не перестанешь дразнить Джеймса в ее присутствии, она может действовать и более энергично. А если она этого не сделает, могу сделать я. — И последняя дама покинула общество мужчин.

Конни посмотрел на вытянувшуюся физиономию Энтони и хмыкнул. Толкнув локтем Джеймса, он спросил:

— Если он не станет вести себя осторожнее, ему опять придется спать с собаками.

— Наверное, ты прав, старина, — ответил Джеймс. — Но не будем запугивать его. Конни пожал плечами.

— Если ты в состоянии это выносить…

— Я могу вынести все, что угодно, ради желаемых результатов.

— Верю, даже оказаться взаперти в подвале. Вскоре прибыли «старики», как любили называть старших братьев Джеймс и Энтони. Джейсон Мэлори, третий маркиз Хаверстонн и глава семейства, поразил Джорджину. Если Джеймса отличала любовь к шутке, чувство юмора, то Джейсон являл собой воплощенную серьезность. Джорджина подумала, что ее брат Клинтон также был весьма сдержанным и рассудительным. Джейсон превосходил его в этом. Как ей сказали, эта суровость уживалась, в нем вместе с буйным нравом, который хорошо был известен младшим братьям. Младшие же братья чувствовали себя просто счастливыми, когда спорили между собой.

Эдвард Мэлори мало походил на остальных братьев. Он был на год моложе Джейсона, плотнее Энтони и Джеймса, у него были такие же белокурые волосы и зеленые глаза. Он отличался веселостью и общительностью, и, казалось, ничто не может вывести его из равновесия. Эдвард мог пошутить, мог над кем-то подтрунивать, но делал это исключительно доброжелательно. Джорджине он напомнил ее брата Томаса.

Когда, интересно, Джеймс сообщил им о своей женитьбе? По крайней мере они не выражали своего недоверия и удивления так долго, как Энтони.

— Я сомневался, что Тони когда-нибудь остепенится. Но Джеймс?! Это был безнадежный случай, — прокомментировал Джейсон.

— Я поражен, Джеймс, — сказал Эдвард, — но, конечно же, рад, очень рад.

Вступление Джорджины в семейный клан Мэлори было встречено весьма доброжелательно. Оба брата смотрели на нее, словно на волшебницу. Конечно, пока что им не рассказали об обстоятельствах женитьбы, и сейчас даже Энтони держал язык за зубами. Но Джорджина не переставала удивляться, почему это Джеймс позволил всем думать, будто все обстояло наилучшим образом.

Конечно, не так-то просто будет ему теперь отправить ее домой, однако Джорджина знала, что Джеймса ничто не остановит, если он решится на это. Так собирался ли он это делать? Если бы вопрос не был столь серьезным, она набралась бы смелости задать его снова. И возможно, даже получила бы прямой ответ. Но если он не планировал постоянно с ней жить, она не желала об этом знать сейчас, когда у нее появилась надежда.