Но как, черт возьми, проверить жилище на наличие жучков? Можно вскрыть все светильники, все лампы, но даже если что-то найдется, что делать с обнаруженной уликой? Кроме того, она несколько раз меняла лампочки, пока жила здесь, и не замечала ничего необычного. Серьезную прослушку втыкают в розетки, но без амперметра нельзя узнать наверняка… Ох. Голова… Лизетт тут же замурлыкала себе под нос, боль утихла. Черт возьми, уже изрядно надоели эти идиотские приступы! Что, если припадок настигнет в какой-то критический момент, скажем, за рулем? Так ведь можно врезаться в дом или в автобус с детьми, или натворить что-то еще не менее ужасное.
Ладно, с жучками пока ничего не поделаешь. Самое лучшее – улечься в кровать и попытаться хоть немного поспать, чтобы оправиться от американских горок боли, тошноты и нервозности, мучавших большую часть дня. Проблема в том, что нервы не желали успокаиваться. Собственное лицо по-прежнему незнакомо, как минимум два года жизни полностью исчезли из памяти… И никак не удавалось избавиться от глубинного, до мозга костей, ощущения, что за всем этим стоят неизвестные злобные они – кем бы они ни были, – которые не только украли часть ее жизни, но специально держат ее в темноте и бдительно следят, чтобы она там и оставалась.
Вся эта фигня действительно достала. «Почему я? Во что-то влипла? Нелепая случайность или я согласилась участвовать в каком-то медицинском эксперименте, в ходе которого случился сбой – сильное преуменьшение, мягко говоря, – и вот результат?» Нет, это не объясняет новое лицо. Вообще ничего не объясняет.
Пока точно не выяснится, что происходит, Лизетт решила воспринимать взвинченные нервы частью новой обыденности, с которой придется как-то справляться. Возьмем того покупателя в «Уолгринс»… запаниковала ни с того ни с сего, поставила себя в неловкое положение… но ведь он, как ни крути, незнакомец, а она все же не совсем опозорилась, например, не завопила, когда он задал вопрос о шампуне.
Воспоминания об огромном парне мигом отвлекли от мрачных размышлений. На несколько минут Лизетт утонула в чисто женском удовольствии, заново переживая сокрушительное впечатление, которое он на нее произвел. Испускал ли он особые феромоны или что? Она была так возбуждена и напугана одновременно, что весь организм перетряхнуло, словно после взрыва.
Если бы она не умчалась как дура, может, он попросил бы разрешения позвонить. Следующий большой вопрос – а хватило бы у нее храбрости дать свой номер телефона?
Внутренний голос настойчиво твердил: «Этот парень опасен». Даже если внешне в нем не было ничего угрожающего, все равно его не отнесешь к безвредным, нормальным, обычным людям.
Странно, что так четко запечатлелось в мозгу его лицо. Особенно эти темные, рисковые, пронизывающие глаза. Такой мужчина…
Нет, нельзя позволить гормонам еще сильнее распалить воображение, которое и без того не на шутку разыгралось прямо с утра. Пора посмеяться над собой. По крайней мере мечтать о неотразимом субъекте куда приятнее, чем беспокоиться о прослушке дома.