НА ПЛАНЕТИ НИ АРАТЬ!

— Меня это начинает очень сильно раздражать, — проскрипел зубами Михаил. — Попадется мне шутник, который все это проделывает, я из него всю душу вытрясу!

Честно говоря, я бы возражать не стал. Более того, с удовольствием принял бы участие в наказании таинственного шутника. Я огляделся. Вокруг стройными рядками стояли ели. И все! Больше ничего. Сколько бы мы ни шли, менялся только окрас хвои да размеры деревьев. Не было слышно ни щебетания птиц, ни жужжания насекомых. Даже странно, что вообще Михаилу попался зверек. Пока я размышлял, друг распалялся все больше и больше:

— Зверьков не есть? Елки не рубить? Не орать? — вопил он, стоя посреди леса.

Он решительно подошел ко мне, и прежде чем я успел сообразить, что он собирается сделать, выхватил из моей кобуры бластер.

— Я вам сейчас покажу елки!

С этими словами он навел прицел на ближайшее дерево и полоснул по стволу лазерным лучом. Дерево накренилось.

— Ну, все, хватит, — сказал я. — Что психуешь?

Тут мой взгляд случайно скользнул по песку, благо мы еще не успели отойти от найденной надписи. Я обомлел: корявым почерком в «песочнице» красовалось:

УЛИТАТЬ САВСЕМ ОТСЮДА!!!

— Миша, — осторожно произнес я, — держи себя в руках.

— Что? — раздраженно спросил Михаил, подошел ближе и замолчал. Надолго. Потом неожиданно вновь поднял бластер.

— Миша, успокойся. Опусти оружие, — я говорил спокойно, стараясь разрядить обстановку. — Не нужно ничего делать, может быть, это сама планета…

— Что? — спросил Михаил хрипло.

— Планета, сама планета общается с нами!

Михаил усмехнулся и нажал на курок. Луч ударил в песок, который тут же начал плавиться. Запах сладковатой гари попал в ноздри, голова закружилась. И прямо на наших глазах на уцелевшем участке песочницы стала появляться надпись:

ТЕРПЕНЯ ВОЛЫНИ НЕТ! ОНО ЛОПНУЛА. НАКАЗАННИЕ ПОЛГОДА!

Михаил остекленевшим взглядом смотрел на это чудо. Его пальцы разжались, бластер с глухим стуком бухнулся под ноги. Я молчал, совершенно сбитый с толку. Вместо того чтобы торжествовать, что моя догадка подтвердилась, я бездумно повторял:

— Лопнула… лопнула…

Раздался смех. Сначала тихий, едва слышный, он все усиливался, пока не превратился в хохот. Михаил смеялся, тыча пальцем себе под ноги. Глаза у него были совершенно ненормальные. Я опустил глаза и почувствовал, как по всему телу побежали мурашки. Из ног товарища вырастали корни! Они вкручивались в землю, а тем временем туловище друга стало превращаться в ствол дерева. Его руки поднялись вверх, стали утолщаться; из спины, живота, шеи появились свежие побеги. Я стоял, разинув рот, мурашки по-прежнему так же настырно носились по всему телу. Особенно чувствительно почему-то покалывало пальцы. Я посмотрел на руки. Это были не мурашки. Из ладоней, пальцев, запястий, стремительно росли еловые иголки.

— Вот тебе и «в лесу родилась елочка, — успел сказать я, с трудом шевеля губами. Одежда на теле уже трещала и расходилась по швам, а отовсюду прорастали ветки, щедро усыпанные ярко-малиновой хвоей.