Но не все изгнанники были готовы вернуться. Часть их успела обжиться и прочно обосноваться на новом месте, и мысль о возвращении в разгромленную Иудею их отнюдь не привлекала. Среди них преобладали, по всей вероятности, лица, которые не оставили в Иудее никаких земельных владений или приобрели в Вавилонии значительное состояние. Большинство возвратившихся составляли представители знати и, в первую очередь, священники (коганим) и левиты (храмовые служители). С восстановлением храма они надеялись возвратить себе былое значение.
{102} Первая группа, насчитывавшая несколько тысяч человек, включая женщин, детей и рабов, покинула Вавилонию в 538 году. Ее возглавляли: первосвященник Иегошуа (Иисус) и внук царя Иегояхина Зерубавель, который был позднее назначен персидским наместником в Иудее.
Декрет Кира относился лишь к Иерусалиму и Иудее; бывшее израильское царство вообще не было упомянуто. Иерусалим и Иудея, очевидно, воспринимались Киром как храмовой город с прилегающей к нему областью, на подобие храмовых городов-государств, столь характерных для Месопотамии. Эта концепция повлияла на определение границ нового поселения и на правовое положение Иудеи, называвшейся в период персидского владычества по-арамейски Яхуд.
Большинство возвратившихся поселилось в Северной Иудее, города которой не подверглись разрушению в 586 г. Некоторые все же направились в Иерусалим и его окрестности, несмотря на их плачевное состояние.
Первой заботой новоприбывших было возведение алтаря и очистка храмовой территории от покрывавших ее груд обломков и пепла для того, чтобы приступить затем к самой постройке храма - символа национальной независимости Иудеи. Но работы не подвигались с желательной быстротой. Помехой им были столкновения с соседями, осевшими в Иудее, в особенности с самаритянами. Среди этих народностей образовалась с течением времени своя аристократия и свои влиятельные имущие круги, находившиеся в тесной связи с персидским наместником и его приближенными. Несмотря на распространенный среди них религиозный синкретизм, заключавшийся в смешении племенных обычаев с местным религиозным культом, они в основном придерживались иудейской религии. Считая себя наследниками колен, составлявших Израильское царство, и, таким образом, интегральной частью всего народа, они требовали принять их в качестве полноправных участников восстановления храма.
Однако иудеи, возвратившиеся из Вавилонии, принесли {103} с собой ярко выраженное национальное самосознание, которое выкристаллизировалось в условиях их вынужденного пребывания на чужбине. В этих условиях возникли резко очерченные разграничения между потомками изгнанников, ревностно хранивших заветы религии, и между окружающей средой. Эта усиливавшаяся тенденция к национально-религиозной обособленности, перенесенная в Иудею, вызвала - с первых же дней неизбежные конфликты с местными жителями.
Желание самаритян принять участие в постройке храма было категорически отклонено возвратившимися из изгнания. Главы Самарин пустили в ход свои связи с персидскими властями и добились приказа приостановить строительство. Начатые работы по восстановлению храма были прекращены до 520 г., второго года царствования Дария.