– Товарищ полковник, разрешите покинуть вагон? – шагнул из купе мамлей Гаврилов. – Похоже, к станции подъезжаем. Пока стоим, сбегаем со старшиной, кипяточку наберем, новости разузнаем.

– Да не тянись ты, Степа, – поморщился Бат. – Просил же уже. Давай. Только выясни сначала, сколько стоять будем. Отстанете еще, где вас потом искать?

Из соседнего с танкистами купе показалась заспанная физиономия Очкарика:

– Что там? Остановка? Или случилось что?

– Похоже, станция, – пояснил Батоныч, зевая. – Можешь дальше спать, Боря. Или хочешь размяться?

– Да ну его, – поколебавшись пару секунд, помотал головой Кариков. – Посплю лучше, пока тихо. А то поезда у предков больно шумные.

«Пока тихо…» – передразнил его Владимир Петрович про себя, глядя, как захлопывается дверь. Самая обычная деревянная дверь, раскрывающаяся в коридор, а вовсе не привычная сдвижная. Если вагон полный, достаточно неудобно, между прочим, того и гляди, кого-нибудь ударишь. «Поезда ему, видишь ли, шумные! Ни разу ты, Борис, не романтик! Привык самолетом на отдых во всякие там Турции с прочими Египтами летать. Поулыбался стюардессе, халявной «конины» грамм двести бахнул – и задрых в кресле. А проснулся – уже на месте. И никакой тебе романтики дороги…»

Поезд меж тем плавно затормозил у невысокого, по нижнюю ступеньку вагонной лестницы, перрона. В нескольких десятках метров угадывалось погруженное в полутьму светомаскировки одноэтажное здание местного вокзала, обрамленное, насколько мог судить полковник, развесистыми деревьями. Все остальное тонуло в полной темноте. Неподалеку от вагона стояли несколько человек; в руках у одного из них горел тусклый электрический фонарик, желтоватый луч которого был направлен в землю. Батоныч спустился вниз, и стоящий возле ступеней сержант госбезопасности торопливо вытянулся по стойке смирно, поддернув на плече автоматный ремень:

– Товарищ полковник, разрешите доложить…

– Вольно. – Владимир Петрович шумно вдохнул полной грудью ночной воздух, едва заметно пахнущий дымом сгоревшего в паровозной топке угля и мазутом. – Почему стоим, неизвестно?

– Никак нет. Товарищ лейтенант пошел выяснять. Вон он, с местными говорит, видите?

– Вижу. Ну, давай подождем товарища лейтенанта. – Бат проводил взглядом спины торопливо шагающих по перрону танкистов: Гаврилов со старшиной отправились на поиски кипятка и новостей.

Патрушев появился быстро, буквально через несколько минут.

– Товарищ полковник, похоже, ночь придется постоять. Вчера вечером фрицы пути разбомбили, недалеко отсюда, сейчас восстанавливают. С рассветом обещают нас пропустить. Перед нами еще пара эшелонов стоит, а объездных нет, тут одна линия.

– Понятно. Добро, лейтенант. Значит, ночуем тут. Где мы, кстати?

– Да даже до Иванова не доехали, – расстроенно махнул рукой тот. – В Коврове встали. Слыхали о таком?

– Обижаешь, – блеснул эрудицией Батоныч. – Тут, знаешь ли, знаменитый пулеметный завод располагается, и пулеметы делают, и автоматы. Вон, к примеру, такие, как у тебя. – Полковник кивнул на висящий на плече особиста «ППШ-41». А скоро товарищ Дегтярев еще и противотанковые ружья станет производить. И еще много всякого полезного для нашей грядущей победы, опорные катки для танков, например, или корпуса для авиабомб…