То, что подобная система удаления отходов была важна, отрицать было невозможно. Но космонавт с чемоданчиком дерьма в руках казался мне таким немыслимым, что мой чистый звездный мир получил в этот момент явную трещину. С тех пор, когда новый космонавт шел к своей новой ракете, мои глаза, не отрываясь, смотрели только на этот чемодан. Наверное, это зависело от того, что я вырос и давно заметил, что не только космонавты несли с собой этот чемодан, это делали все советские люди. (В дореволюционной России говорили, каждый должен нести свой крест – возможно, этот чемодан был атеистическим обрубком той метафоры.)

Более того, вся советская космонавтика уходила корнями в вонь ГУЛАГа, там сидел главный конструктор Королев, его чемодан был с тех пор всегда с ним. Символярий, который советские ракеты несли в космос (гербы со связками колосьев, вымпелы со звездами и так далее), был подделкой, в то время как это было очень точным символом, открывающим весь ужас: советский человек, построивший первые космические корабли и полетевший на них к звездам, навстречу обитателям других миров, не мог ничего предъявить им кроме чемодана, полного лагерного говна, тирании и темной нищеты. Чем больше я узнавал о мире, тем больше становился чемодан, и тем тяжелее было космонавту тащить его к ракете.

Поэтому меня не удивило то, что на борту советского шаттла «Буран» при его единственном запуске не было ни одного космонавта. Невидимый чемодан весил к тому времени так много, что для человека уже не нашлось места. Позднее, во времена Ельцина, оказалось, что этот универсальный символ существует еще в другой, глубоко фрейдистской инкарнации: как чемодан в банковском сейфе. Чтобы одни русские могли хранить свою инкарнацию в швейцарском банке, должны существовать другие русские, которые волокут другую инкарнацию вверх по обледенелой лестнице в свои дома где-нибудь в холодном Владивостоке – все это является как бы законом сохранения энергии. Чем толще один чемодан, тем больше входит в другой.

Наконец я понял, что в России нет ни коммунистов, ни демократов, националистов или либералов, нет ни правых, ни левых, как ни пытается убедить нас в этом телевидение. Есть только этот чемодан – невидимый главный реквизит всех происходящих в России драм. Это тот загадочный объект, с которым столкнулся «Курск» перед своей гибелью. В настоящий момент он сбрасывает станцию «Мир» с ее орбиты. И – кто знает – может быть, это тот кейс, который один президент наследует от другого, а генералы не перестают уверять нас в том, что это ядерный чемоданчик.

Однажды, чемодан и я сам были еще маленькими, я обнаружил в советской детской энциклопедии загадочный рисунок: белые линии зигзагом на черном фоне. Согласно подписи под рисунком, речь шла об осциллографически закодированных словах «СССР», «Ленин» и «Мир», которые посылали в качестве высокочастотных радиосигналов в космос. Мы, будущие космонавты того времени, давно выросли. СССР не существует уже несколько лет. Памятники Ленину убрали с постаментов и расплавили. Сейчас падает и «Мир» – а с ним и тот мир, в котором мы родились. И только те три слова-сигнала летят во Вселенную как лучи давно погасшей звезды, которая, уже не существуя, все еще видна на небе, и за этой видимостью нет ничего, кроме пустоты и счастливых случайностей.