– Не помню.

– Потом в парке были. Ты еще вопила как ненормальная, когда на колесо обозрения на спор залезла, хоть и боишься высоты.

– Не помню, – качаю головой, чувствуя липкий ужас, настойчиво пробирающийся в каждую клеточку.

– Это было в выходные. Потом началась рабочая неделя. Я каждый день была в салоне примерно до пяти. Ты была дома, а вечером мы вместе занимались всякой ерундой.

– Не помню! – внезапно срываюсь на крик.

Куда пропадают мои дни? Я не понимаю!!! Сколько не силюсь, не могу вспомнить ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО! Словно их и не было.

Она обеспокоено обхватывает мое лицо ладонями, заглядывая в глаза:

– Диана, не пугай меня, пожалуйста! Что с тобой происходит?

– Не знаю. У меня такое чувство, что я потерялась. Саму себя потеряла, и не знаю, как вернуть обратно. Какие-то странные сны, предчувствия, паранойя.

Замолкаю, не в силах больше вымолвить ни слова. В этот момент мне безумно одиноко, словно я мореплаватель, выброшенный на необитаемый остров после кораблекрушения. Плечи мелко подрагивают, то ли от холода, то ли оттого, что каждый нерв оголен.

– Хочешь, я сварю тебе кофе? – с сомнением предлагает сестра.

– Нет! – излишне поспешно, громко вскрикнула я, вспомнив, как она его варила в моих снах. Сердце сжалось от мысли, что она сейчас возьмет турку и начнет туда насыпать сахарный песок. Ложка за ложкой, двигаясь будто робот, а потом раздадутся тихие неторопливые шаги, и в дверях появится сероглазый Андрей.

Она испуганно отшатнулась от меня:

– Ди…

– Извини. Не хочу кофе. Чай сделаю. Сама. Не переживай, – вскочив на ноги, ринулась к шкафчику, в котором у нас хранилась посуда, рывком распахнула, громко стукнув дверцей по стене и от этого сама вздрогнув. Схватила первую попавшуюся кружку, чуть не разбила ее, успев поймать в последний момент онемевшими от волнения пальцами.

Сестра в недоумении наблюдала за тем, как дрожащими руками наливаю кипяток, звонко постукивая носиком металлического чайника по краешку кружки, как с третьей попытки разрываю фольгу, извлекая пакетик чая, с корнем выдрав веревочку.

Она ничего не сказала, только поджав пухлые губы, смотрела на мои жалкие попытки сделать бутерброд.

Чуть не отрезав себе пальцы, справляюсь с хлебом, отхватываю ножом огромный ломоть колбасы и торопливо ем, не поднимая взгляда от стола, чуть ли не давлюсь, запивая обжигающим крепким чаем.

Мне нужна помощь. Консультация, таблетки, смирительная рубашка. Что угодно.

Я схожу с ума.

Дальнейший завтрак проходит в гнетущей тишине. Я жую, механически двигая челюстями, не ощущая ни вкуса пищи, ни ее запаха.

Сестра потягивает кофе, бросая в мою сторону встревоженные взгляды. Наконец, не выдерживает и предлагает:

– Давай, я сейчас всех клиентов перенесу, и останусь дома. С тобой…

– Не надо, – отказываюсь, судорожно мотая головой, – я в полном порядке.

На самом деле ни хрена не в порядке, но отчаянно хочу побыть одной. Мне нужно просто посидеть в тишине, подумать, разложить все происходящее по полочкам и решить для себя, что делать дальше.

– Да, какое в порядке?! – она в сердцах всплеснула руками, – Диан, посмотри на себя! Ты как испуганный цыплёнок! Вся трясешься!