Бокал с недопитым мохито ударился о каменный пол и мгновенно превратился в скопление брызг и осколков, разлетающихся по всей кухне. Мокрые, сморщившиеся листья мяты, словно дохлые аквариумные рыбки, неподвижно лежали среди кусков стекла.

— Здесь где-то должен быть веник. — Локтионова нерешительно опустила босую ногу на пол и тут же вновь ее отдернула.

— Порезались?

— Нет, — покачала она головой, — там мокро. Господи, как же все глупо. Как в оперетте.

Реваев не был уверен, что она сейчас говорит о разбитом бокале.

— Где у вас веник? Да и тряпка тоже нужна, весь пол мокрый.

— В кладовке, — Локтионова указала рукой на белую деревянную дверь, — посмотрите, там должно все быть.

Реваев сделал широкий шаг, пытаясь переступить через разбросанные на полу осколки, и почувствовал, как под подошвой хрустнуло стекло. В кладовке, которая по размерам была чуть больше кухни в его собственном доме, он действительно обнаружил все необходимое. Пока он сметал осколки, а затем протирал пол шваброй, Локтионова сидела неподвижно, уставившись куда-то в потолок. Однако когда полковник вновь вернулся к столу, то обнаружил, что его почти полный бокал удивительным образом опустел.

— Я все выпила, — пробормотала Полина, — сейчас я вам намешаю.

— Пожалуй, достаточно, — Реваев осторожно коснулся ее плеча, — может быть, нам вернуться в гостиную? На диване сидеть вам будет удобнее.

— Вы правы, — не стала спорить Полина.

В гостиной она тяжело рухнула на подушки и некоторое время сидела молча, закрыв глаза и откинувшись на спинку дивана.

— Я некрасивая? — Она по-прежнему не открывала глаз.

— Ну как же, — растерялся Реваев, — я, конечно, не знаток, но мне кажется, вы даже очень, — он замешкался, — шикарная женщина.

— Да? — Полина открыла глаза и посмотрела на него.

— Да, — затряс головой Реваев, думая о том, что эту часть разговора жене пересказывать не стоит.

— Тогда скажите мне, почему, — Локтионова вскочила с дивана и закружила по комнате, — почему мною заинтересовался только наш сторож, которому я, даже если упьюсь в стельку, не смогу ответить взаимностью, потому что он, черт возьми, не мужик?

Последние слова она уже кричала. Реваев, понимая, что отвечать на вопрос нет необходимости, ждал развития событий.

— Мне надо выпить, — всплеснула руками Полина и стремительно выскочила из гостиной. Полковник на некоторое время остался в одиночестве, которое, однако, продлилось совсем недолго. Меньше чем через минуту Локтионова вернулась, в одной руке она несла два пустых бокала, в другой бутылку бакарди. Вторую бутылку — швепса — она с трудом удерживала под мышкой.

— Держите бокалы, быстрее!

Реваев послушно принял бокалы у нее из рук. Локтионова тут же наполнила каждый из них примерно на треть ромом, а затем добавила примерно столько же газировки. Поставив бутылки на пол, она выхватила свой бокал и жадно сделала большой глоток. Реваев подумал, что ситуация явно развивается неправильно. Однако она развивалась, и сейчас именно это было самым главным. Он коснулся губами стекла, а затем ощутил во рту вкус алкоголя.