— Вы боитесь меня? — Его улыбка стала холоднее. — Я всего лишь хотел проводить вас домой. Артемида с легкостью довезет не только меня, но и вас.

— Простите, ваша светлость. Я не хотела показаться нелюбезной. Видите ли, просто я не очень люблю лошадей. Они такие огромные. О, они выглядят небольшими, когда стоишь на земле, но когда сядешь в седло, становится страшно. Почему так, как вы думаете? Разве дерево становится намного больше, когда на него залезаешь? Или холм кажется меньше, чем он есть на самом деле?

Его улыбка снова стала теплее.

— Вы всегда задаете так много вопросов?

— Да, — ответила она. — Еще с самого детства. Все мои братья были наделены таким же любопытством, но оно, похоже, испарилось через несколько лет. А мое, видимо, только выросло.

Возможно ли, что его глаза стали теплее, как будто серебро плавится на медленном огне?

— Наверное, со стороны я выгляжу наивно? — тихо спросила она.

Он посмотрел на нее сверху вниз со странным выражением на лице, потом снова протянул ей руку. Она взяла ее, думая, что это был его жест согласия и прощания, но тут он наклонился и поднял ее на лошадь, так что она оказалась сидящей там, где никогда не мечтала находиться. Природа, вызвав у мужчины влечение, как будто сияла от восхищения своей проделкой. Судьба, однако, в этот момент лишь скептически улыбнулась.

Герцог Киттридж наклонился ближе и коснулся губ Тессы нежнейшим из поцелуев, таким деликатным, что она могла бы подумать, что это шепот — если бы дыхание не было таким горячим. Судьба снабдила этот поцелуй силой самой жизни, силой, скорее похожей на магию. У нее возникло ощущение, будто по коже пробежали мурашки. Природа поощряла исследование, распаляя мысли герцога видениями нежных объятий и шепотов удивления, радости и невинности. При этом девичья рука крепко держалась за его плечо. Каждый участник поцелуя чувствовал, словно звезды зажглись за их веками, а барабанщик на холме отбивал ритм, отмеряющий биение их сердец.

А потом все это кончилось. Судьба отступила, удовлетворенная. Время докажет, что этот момент незабываем. Природа, никогда не успокаивающаяся без насыщения, отразила свое недовольство на нахмурившемся лбу герцога и в промелькнувшем оттенке досады в его глазах.

Герцог Киттридж не сказал ничего, опуская Тессу на землю и сжимая болтающиеся вожжи. Он повернулся еще раз, чтобы посмотреть на нее. Ветерок донес до него аромат девушки. Ее волосы пахли душистым мылом.

— Не бойтесь, Тесса, что вас будут воспринимать как ребенка. Ни один мужчина не является таким идиотом. — Мгновение казалось, что он готов сказать что-то еще, но он переключил внимание на Артемиду, отдал команду, и лошадь поскакала галопом вниз с холма.

Тесса повернулась и смотрела, как он приближается к ее дому.

Этот момент прощания как будто был тронут чем-то неземным. Как если бы само время замедлилось, чтобы каждый участник мог почувствовать что-то настоящее и потерянное. Герцог Киттридж, удаляясь от юной девушки на холме, боролся с порывом развернуться, возможно, даже мчаться галопом назад, туда, где она стояла, глядя ему вслед Он с трудом прогнал это желание. А Тесса просто прислонилась к старому дубу, не понимая, почему ей одновременно хочется смеяться и плакать.